Дорога Славы

— Я бы все равно пришел, даже если бы вы не так чудесно готовили, а вы знаете, что это чистая правда; вы сами, моя дорогая, — вот что приводит меня сюда.

Мать Джима покраснела и переменила тему.

— Джим, убери свой пистолет. Не надо оставлять его на диване, там его может достать Оливер.

Младший брат Джима, услышав свое имя, немедленно рванулся к пистолету.

— Олли! — одновременно крикнули Джим и его сестра Филлис, когда увидели это, а Виллис тут же передразнил их, выполнив труднейший трюк, возможный только для его атональной диафрагмы. Он воспроизвел сразу оба голоса.

Филлис была ближе; она схватила оружие и шлепнула ребенка по руке. Оливер начал кричать, его крик подхватил Виллис.

— Дети! — сказала миссис Мэрлоу, и в этот момент в дверях появился мистер Мэрлоу.

— Что здесь за шум? — мягко спросил он.

Доктор Мак-Рэй поднял Оливера и посадил к себе на плечи. Оливер сразу же забыл про свой крик. Миссис Мэрлоу повернулась к мужу.

— Ничего, дорогой. Я рада, что ты дома. Дети, быстро идите мыть руки перед обедом, это касается всех.

Младшее поколение толпой вышло из комнаты.

— Что здесь произошло? — повторил вопрос мистер Мэрлоу.

Спустя некоторое время мистер Мэрлоу вошел в комнату сына.

— Джим?

— Да, папа.

— Как гы мог оставить оружие там, где малыш мог достать его?

Джим покраснел.

— Папа, это вышло случайно.

— Если бы всех людей, убитых из случайно забытого оружия, положить друг за другом, они составили бы весьма внушительный ряд. Ты гордишься тем, что получил лицензию на ношение оружия, или нет?

— О да, сэр.

— И я горжусь. Это значит, что ты достаточно взрослый и тебе можно доверять. Но когда я ручался за тебя перед Советом и стоял рядом с тобой, когда ты давал клятву, я был уверен, что ты искренне будешь повиноваться уставу и кодексу всегда, а не время от времени. Ты понял меня?

— Да, сэр. Думаю, это не повторится.

— Хорошо. Идем обедать.

Как и всегда, в разговоре за обеденным столом доминировал Доктор Мак-Рэй, громко высказывающий остроумные замечания. В данный момент он повернулся к мистеру Мэрлоу.

— Вы сказали, что не пройдет и двадцати лет, как мы сможем выбросить свои респираторы; скажите, в Проекте появилось что-нибудь новенькое?

Колония имела, по крайней мере, дюжину проектов, предусматривающих сделать Марс более приспособленным для человечества, но когда говорили “Проект”, всегда имели в виду проект восстановления атмосферы. Пионеры Говард-Кэрнеджской экспедиции доложили, что Марс полностью подходит для колонизации, если бы не один из важнейших факторов — воздух Марса так беден кислородом, что нормальный человек может задохнуться. Однако они сообщили, что много-много миллиардов тонн кислорода содержится в песках марсианских пустынь. В песке было много окиси железа, которая и придает Марсу красноватый оттенок. Проект предполагал высвободить этот кислород и сделать его пригодным для человеческого дыхания.

— Разве вы не слушали сегодня последние известия с Деймоса? — спросил мистер Мэрлоу.

— Никогда не слушаю последние известия. Берегу свою нервную систему.

— Не сомневаюсь. Но это были хорошие новости. Завод в Лайбе запущен в работу, и успешно. За первый день работы восстановлено около четырех миллионов тонн кислорода — и он до сих пор не развалился.

Миссис Мэрлоу была поражена.

— Четыре миллиона тонн? Это ужасно много.

Ее муж усмехнулся.

— Дорогая, ты не задумывалась, сколько времени потребуется этой установке, чтобы привести в порядок планету, то есть увеличить давление кислорода до пяти фунтов на квадратный дюйм?

— Конечно, нет. Но думаю, не очень долго.

— Давайте прикинем… — Его губы беззвучно зашевелились. — Ого, около двухсот тысяч лет — марсианских лет, конечно.

— Джеймс, не дразни меня!

— Нет, нет, моя дорогая. Просто большие цифры ввели вас в заблуждение. Конечно же, у нас будет не бдна установка; они будут разбросаны по пустыне примерно через каждые пятьдесят миль, и мощностью в тысячи лошадиных сил каждая. Слава богу, у нас нет лимита на энергию; если даже мы не сумеем закончить эту работу, то, по крайней мере, наши дети увидят результаты.

Миссис Мэрлоу задумалась.

— Это должно быть приятно — выйти на поверхность и подставить лицо легкому ветерку. Я помню, когда я была еще маленькой девочкой, у нас был фруктовый сад, и через него бежал маленький ручеек… — Она замолчала.

— Ты жалеешь, что мы прилетели на Марс, Джейн? — мягко спросил ее муж.

— О нет! Здесь мой дом.

— Хорошо. Доктор, что это вы такой кислый?

— Что? О, ничего, ничего. Просто я задумался о конечном результате. Посмотрите, это прекрасная работа — тяжелая и приносящая удовлетворение, человек может обломать на ней все свои зубы. Но вот мы закончим ее, и что же дальше? Другие два или три миллиарда баранов придут сюда и смогут по пустякам тратить время, им ничего не останется, кроме как чесаться и блеять. Мы должны оставить Марс марсианам. Скажите, сэр, вы знаете, как использовалось телевидение, когда его только открыли?

— Нет. Откуда?

— Ну, конечно, я не видел это сам, но мне рассказывал об этом мой отец. Кажется…

— Ваш отец? Сколько ему было лет? Когда он родился?