Дорога смерти. 43-я армия в боях на Варшавском шоссе. Схватка с «Тайфуном». 1941-1942

Всю ночь по большаку через Воронцово к фронту шли войска, тянулись обозы гужевого транспорта. На рассвете поток на какое-то время поредел, замер, а потом вдруг пошел в обратную сторону. Теперь по большаку тянулась бесконечная вереница беженцев.

– Народ пошел, – предчувствуя самое худшее, сказал дядя Игнат, глядя на пестрый поток, наводнявший большак; поток тот двигался в одном направлении, заполняя дорогу от кювета до кювета.

Несколько раз налетали немецкие самолеты, на бреющем стреляли из пулеметов. Мертвых складывали во рву. Закапывать их времени не было. Вечером убитых закопали батарейцы.

Дядя Игнат по нескольку раз на дню, бросая свои дела, приходил ко рву, обходил его с той и с другой стороны, останавливался у перемычки, похожей на земляной мост, и, глядя на запад, думал, хорошо это, что они не успели перекопать дорогу, или плохо. С одной стороны – хорошо: дорогой можно пользоваться, Полянский большак за Десёнкой тоже забит; а с другой – вот-вот могут появиться немцы.

Они появились следующим утром, когда дядя Игнат вместе с Катей пришли к своему рву.

Катя осталась в Воронцове, решив подождать еще сутки. Ее подруги ночью ушли на станцию и теперь, должно быть, ехали на поезде в сторону Калуги, домой. Что заставило Катю бросить подруг и остаться в деревне, она и сама толком не понимала. Хотелось подольше побыть рядом с Ваней. Каждую ночь она выходила в поле, зная, что он уже ждет ее там. В поле у дороги между Трусовкой и Воронцовом рос огромный вяз. Вот под тем старым вязом они и проводили все ночи напролет.

Склад артиллерийских снарядов таял на глазах. Ночью полуторки и ЗиСы вывезли ящики с гаубичными зарядами. Остался штабель 37-мм и 76-мм снарядов.

Утром, чуть только рассвело, в стороне Десны вдруг затихло. Канонада и зарево полыхали всю ночь. А тут вдруг и пожары прекратились.

Катя и лейтенант увидели дядю Игната, идущего по дороге в сторону рва.

– Вы куда, дядя Игнат? – спросил его лейтенант.

Тот остановился. И сказал:

– Девчонку бы надо в деревню отправить. Пошли, лейтенант.

Через некоторое время в стороне Суборова, за речкой Оболонкой, поднялась стрельба. Резко бахали наши винтовки, часто стучал немецкий пулемет. Потом затихло.

Лейтенант еще с вечера приказал своим бойцам перенести оставшиеся ящики со снарядами в лес и закопать их в землю. Теперь они сидели в окопах рядом с сорокапяткой и всматривались в утренний туман, застилавший переезд за рвом. Вскоре там послышался стукоток мотора. На пригорок выскочил мотоцикл с коляской. Не доезжая до рва, развернулся. В коляске завозился человек. Все поняли – пулеметчик. Второй мотоцикл проскочил вперед. Он доехал до рва, миновал перемычку, резко развернулся и умчался за переезд. Вслед за ним двинулся и первый мотоцикл.

– Разведка.

Через несколько минут за переездом загудели моторы.

– Давай! Быстро! – скомандовал лейтенант своим бойцам.

Те подхватили два деревянных ящика и побежали к большаку.

– Это ты правильно придумал, – похвалил лейтенанта дядя Игнат. – Мины – дело толковое.

Колонна двигалась медленно, словно чувствуя, что ее гусеницы подминают чужую землю. Чужая земля – потемки.

Бойцы вернулись, доложили, что дело сделано. Оставалось терпеливо ждать.

Орудие было установлено совсем близко от перемычки. Лейтенант сосчитал это расстояние – сто двадцать четыре шага.

Впереди шел танк. Поблескивали траки его грохочущих гусениц, из распахнутого люка приплюснутой башни высовывалась фигура танкиста. Черная куртка с нашивками, такая же черная пилотка. Танкист поднял руку, что-то крикнул вниз, видимо отдавая приказ механику-водителю, и танк, качнувшись, остановился. Остановилась и вся колонна, головой уже вылезшая в поле.

Вперед снова выскочили два мотоцикла.

– Эх, мать честная! – выругался дядя Игнат.

Но мотоциклы благополучно миновали переезд. И Порфирий Фомич, отвечавший за установку мин, засомневался, гожие ли взрыватели им попались.

Мотоциклы понеслись в сторону Воронцова. А передовой танк снова рыкнул мотором, выбросив над кормой облако сизого дыма, и, качнувшись, двинулся к перемычке.

– Бери в прицел второго, – шепнул дядя Игнат лейтенанту, сгорбившемуся у панорамы прицела.

– Знаю. Поднесите снаряды поближе.

Взрыв был такой мощности, что танк буквально развалился на части. Сработали сразу две мины и боекомплект.

Одновременно дернулась всем своим корпусом сорокапятка, и шипящая трасса ушла низко над полем, над снопами льна и брызгами рассыпалась на лобовой броне второго танка. Тот тоже задымил. Вторая трасса влипла в его броню почти рядом.

– Давай осколочные! – командовал лейтенант.

Через два часа немецкая колонна уже шла по большаку через Воронцово на село Закрутое и дальше на Киров.

Позиция одиночного противотанкового орудия дымилась воронками. Из земли торчали искореженные взрывами авиабомб станины сорокапятки.