Дорога смерти. 43-я армия в боях на Варшавском шоссе. Схватка с «Тайфуном». 1941-1942

Реляция полковника Васильева была написана вовремя, легла на нужный стол и имела, как свидетельствует история, свои последствия. 3 ноября 1941 года был издан приказ войскам Московского военного округа за № 0226, в котором сказано: «В период с 5 по 20 октября с. г. пеший батальон Подольского артиллерийского училища дрался с немецкими захватчиками на Малоярославецком направлении, обороняя Ильинский боевой участок. Курсанты, командиры и политработники проявили в борьбе исключительную стойкость, мужество и отвагу…»

В приказе перечисляются подвиги курсантов и офицеров училищ, проявленные ими в боях под Юхновом, Мятлевом и на Малоярославецком участке. В конце: «Личному составу, участвующему в отражении фашистских захватчиков, проявившему при этом мужество и отвагу, от лица службы ОБЪЯВЛЯЮ БЛАГОДАРНОСТЬ».

Видимо, где-нибудь в архивах лежит точно такая же благодарность и в адрес курсантов Подольского пехотнопулеметного училища «…проявивших при этом мужество и отвагу» и т. д.

Ну, хоть так, косноязычно, скупо, а все же не забыли. Приказ подписан заместителем командующего войсками МВО генералом-майором Никольским.

Справедливости ради надо сказать, что некоторое время спустя группу командиров, политработников и курсантов училищ все же наградили орденами и медалями. К ордену Красного Знамени были представлены политрук Я.П. Киселев, военфельдшер И.Я. Петров, к ордену Красной Звезды батальонный комиссар П.Д. Кулаков, старший политрук А.Г. Капитонов, секретарь парткомиссии Е.Е. Варламов, к медали «За отвагу» курсанты В.В. Чебоненко, А.П. Лыков, к медали «За боевые заслуги» курсанты В.А. Лагутин, К.А. Васильев, старшина П.И. Сидоренко и др.

На большее ни у кого из начальства тогда души для благодарности курсантам не хватило. Это потом уже, в мемуарах…

Эх, слаб человек.

А ведь в истории обороны Ильинских рубежей и боев передового отряда старшего лейтенанта Мамчича были подлинные герои. К примеру, подвиг расчета 45-мм орудия лейтенанта Афанасия Ивановича Алешкина. Алешкин дот… Лейтенант Алешкин со своими учениками, курсантами 4-й батареи ПАУ, занимал дот у деревни Сергеевка. Немцы никак не могли обнаружить искусно замаскированную позицию артиллеристов. Это было 16 октября (в Москве в этот день была паника, начался бег, закрылись заводы, не работало метро, не ходили трамваи, мародеры грабили магазины…), в самый трудный день обороны Ильинского сектора, когда часть дотов и окопов сводного курсантского полка была уже захвачена противником и у оборонявшихся начали заканчиваться боеприпасы. Дот, занятый расчетом лейтенанта Алешкина, был замаскирован под стенку сарая. Как только немцы решались идти вдоль шоссе вперед, курсанты производили несколько выстрелов. Немецкие танки снова горели и снова пятились назад. Немцы обработали площадь из минометов, и угол бетонного сооружения открылся. Тогда они подвезли 88-мм зенитную установку и начали стрелять по позиции курсантов. Снаряды взрывались внутри дота, и там уже никого не должно было остаться в живых. Но взвод солдат, которые отправились к доту собирать трофеи, внезапно был встречен огнем ожившей сорокапятки. Дело в том, что лейтенант Алешкин, изучив методику артиллерийского огня и последующих действий пехоты и танков противника, приказал после каждой серии выстрелов быстро выкатывать свою учебную пушчонку из бетонного укрытия. Обстрел курсанты пережидали на запасной позиции, а когда он заканчивался, закатывали сорокапятку обратно. 17 октября к доту подползли немецкие саперы и взорвали его вместе с отважным гарнизоном.

Известны факты, что некоторые доты продолжали держаться до 20 октября, когда немцы уже захватили и Ильинское, и Кудиново и вышли к реке Наре. Начальник училища генерал Смирнов, хорошо зная характер своих питомцев, разослал посыльных, и те ночами обшаривали окопы и руины дотов. В некоторых были живые.

В Подольске были собраны остатки сводного курсантского полка, примерно около 400 человек. Из 2500 человек. Их погрузили в эшелоны и отправили в Иваново и Бухару. ППУ – в Иваново. ПАУ – в Бухару.

И снова не могу удержаться от пересказа потерянного письма. Курсант N выбрался из Ильинского ночью 18 октября. В их окоп пришел посыльной и передал устный приказ начальника училища: сниматься и с оружием отходить вдоль шоссе на совхоз Кудиново, а далее на Подольск. В окопе их осталось двое. N наконец-то раздобыл себе исправную винтовку. До боев на Ильинском рубеже у него была учебная СВТ, вся разболтанная, без ремня, без мушки. Мушку N приделал к ней в Воронках на рассвете 6 октября перед наступлением на Юхнов. «Мой окоп, – писал он, – оказался на краю картофельного огорода. Рядом изгородь из жердей. Смотрю, в столбе торчит старый ржавый гвоздь. Я его вытащил, выпрямил, отрубил саперной лопаткой кусочек и заклепал его в лунку на стволе. А ремень снял с себя. Подпоясался куском телефонного провода, который нашел по дороге». Когда N со своим товарищем пробирался к лесу, их обстреляли из Ильинского. До леса он добежал один. В лесу отдышался. Решил идти на восток вдоль дороги. Когда вышел к опушке, чтобы взглянуть, что творится на шоссе, его окликнули: «Эй, мудак подольский!..» Он оглянулся и увидел бойца. Тот держал на плече ручной пулемет и с усмешкой смотрел на N. За спиной сумка с запасными дисками. Как потом выяснилось, все диски пустые. Это был боец одного из полков 312-й стрелковой дивизии. Он поделился с N сухарями. Дальше пошли вместе. Вышли к Наро-Фоминску. Бойца-пулеметчика отправили на сборный пункт, а N на Казанский вокзал – там находился сборный пункт. А дальше была дорога в Бухару…