Дорога смерти

Я с тревогой посмотрел в её серо—голубые глаза. Тори усмехнулась. Её лицо побледнело, а над верхней губой появилась испарина.

— Все нормально, ты сделал все как надо, просто это не очень—то приятно. Теперь перетяни мне ногу, и я, пожалуй, вздремну.

— Только не вздумай терять сознание, тетушка, — тихо произнес я, бинтуя её ногу.

— И не собиралась. Мне просто нужно отдохнуть.

***

Алекс проснулась глубокой ночью. Я сидел у костра, когда услышал её тихие стоны. Я незамедлительно подошёл к ней. Она приподнялась, опираясь на здоровую руку, и я тут же уложил ее обратно:

— Лежи, не нужно вставать. Скажи, что тебе нужно, и я принесу.

Алекс была все еще бледна, ее глаза были замутнены болью, но она попыталась улыбнуться:

— Я хочу много сладкого — очень много. И желательно шоколада. Принесешь?

Алекс неисправима. Даже в таком состоянии она пытается меня поддеть. Я хохотнул и потрепал ее по макушке. Она нахмурилась: она ненавидела, когда я так делал.

— Прости, малышка, но это из разряда «Миссия невыполнима».

Алекс усмехнулась:

— Ну, тогда, может, ты перевоплотишься, я не знаю… в супермена? Облетишь нашу дерьмовую планету за секунду и найдешь мне хотя бы обезболивающее?

Я склонился к Алекс и нежно, протяжно поцеловал в сухие потрескавшиеся губы.

— Это все, что я могу дать тебе на данный момент, Алекс. Подойдет как замена обезболивающему?

— Нет, обезболивающему — нет, а вот вместо шоколада вполне сойдет.

— Всего лишь сойдет? — Я обижено вздохнул.

— Будет прекрасно, если ты повторишь. Тогда я точно забуду о шоколаде.

Через несколько минут Алекс снова уснула. Я прилег рядом, согревая её своим теплом. Я так устал от этого длинного путешествия, мне хотелось наконец нормального пристанища, где Алекс, Лео и Тори будут под защитой, хотелось, чтобы у Алекс больше не появлялось ни одного нового шрама — как на теле, так и в душе. Я посмотрел на спящую Алекс, провел пальцем по её щеке. Она завозилась и теснее прижалась ко мне. Когда же мы будем вот так лежать в своей кровати? Будет ли у нас спокойная, надежная жизнь? Так хотелось верить в лучшее.

***

На следующий день, несмотря на неудовлетворительное состояние Алекс, мы все же продолжили путь: нам надо было уйти подальше от того жуткого места.

Пару часов Алекс шла вполне бодро. Леон находился рядом с ней, он не спускал с неё глаз, волнуясь, из—за чего несколько раз хорошенько споткнулся и едва не разбил себе нос. Тэйни, чувствуя состояние Алекс, тоже не отходила от нее. Вскоре я заметил, что Алекс начало шатать. Она выбилась из сил, но упорно молчала и шла вперед. Я подошел к ней и без предупреждения подхватил на руки. Она пискнула, обхватив меня за шею одной рукой, и укоризненно посмотрела в мои глаза:

— Я вполне могу идти сама. У меня ранена рука, а не нога, Эйтор.

Я чмокнул ее в упрямо сжатые губы:

— Я знаю, но ты потеряла много крови, ты ослаблена. Так что давай не будем строить из себя супергероев, к которым ты так привязана, и молча, в согласии, пройдем дальнейший путь. По рукам?

Алекс наконец перестала упираться и нежно мне улыбнулась:

— По рукам. И я не привязана к супергероям. Просто в свое время я любила читать комиксы.

Я удивлённо вскинул брови:

— Да—а—а? А я—то думал, этим увлекаются только парни.

Алекс уткнулась носом мне в плечо:

— Ну, отец очень любил комиксы, у него была коллекция. Наверное, это передалось по крови.

— Ясно. На самом деле это даже прикольно: моя жена любит комиксы. Когда—нибудь потом будем читать их совместно — в своей уютной гостиной, у горящего камина, с бокалами красного вина в руках.

Алекс подняла голову, наши глаза встретились. Я замедлил шаг, чтобы не упасть вместе с ней. В её зеленых глазах плескалась грусть.

— Мечтаешь? — тихо спросила. — Думаешь, у нас это когда—нибудь будет? Дом, камин, спокойные вечера без ранений, без крови и убийств, жестокости, царящей вокруг?

Я тяжело вздохнул, понимая и принимая её пессимизм:

— Я верю, Алекс: однажды у нас будет все. А если нет — я создам это сам, для нас, чего бы мне это ни стоило.

Алекс коснулась губами моего подбородка, прежде чем опустить голову на мою грудь — туда, где ровно билось мое сердце:

— Я хочу верить, Эйтор, но я не буду возлагать надежды на будущее и мечтать: не хочу больно шмякнуться об землю, когда придется спускаться с небес.

Я поднял голову и посмотрел на Тори: она шла чуть впереди и слышала наш разговор, её глаза выражали грусть и обречённость. Черт возьми! Какого дьявола нас всех угораздило родиться именно в это время?! Почему не раньше, когда было все не так хреново?

22

Алекс стало лучше на четвертый день; Тори совсем перестала хромать, её нога тоже пришла в норму. Была лишь одна проблема: кажется, у Алекс началась глубокая депрессия — она стала подолгу спать, хотя раньше просыпалась вместе с восходом солнца; она совсем не разговаривала, зачастую уходя в себя.

Однажды я подошёл просто спросить, как она себя чувствует, — она сорвалась на меня, её невозможно было остановить.