Дорога сновидений. Русская сказка

— Каждый, кто ходит «налево», рассказывает сказки, — обиженно проворчал кот, — а нарицательным это сделали почему-то только по отношению ко мне… Ну что ж, я искренне пытался вас предупредить, а в остальном, как говориться, воля ваша… Ни о какой бане речи быть уже не могло. С сумасшедшего кота сталось бы и спалить ее, обстоятельно подперев дверь… тем же примусом. Я вернулся в избу, закрыл дверь на огромный металлический крюк, сгреб сонно поскуливающего щенка в охапку, и завалился вместе с ним на покрытую шкурами кровать. — Говорящий мужик, — сонно пробормотал щенок, прижимаясь ко мне. — Спи, спи, бедолага, — погладил я его по лобастой голове. — Спи, и ничего не бойся. Не отдам я тебя. Сдается мне, что мы оба в этом мире не самые желанные гости. Но… Пробьемся. А пока спи, малыш… Под моим боком он сопел так уютно и умилительно, что я даже не заметил как и сам провалился в мягкий ворох предутренних снов… — Мужик! Эй, говорящий мужик! Просыпайся! Солнце взошло, говорящий мужик! Я открыл один глаз и укоризненно посмотрел на прыгающую по моей груди собачонку. — Во-первых, меня зовут Иван, — сообщил я. — А во-вторых, в моем мире, люди с восходом солнца только ложатся спать. — Ты из Трансильвании? — удивилась собачонка. — Дракулу видел? — Я из Петербурга, там каждый второй — Дракула… Ты мальчик или девочка? — Девочка, — кокетливо потупилась она. — Порода — стигийская сторожевая. Меня Скиллой зовут. — Кто бы сомневался, — вздохнул я и поднялся. Рядом с этим комком энергии о сне можно было и не мечтать. — Баню я вчера проворонил, придется пользоваться естественными водоемами. На озеро пойдем? — Спасибо, — язвительно ощерилась она. — С одним я уже на озеро сходила… Нет, я уж лучше здесь подожду. Озеро, от ворот — направо. — Откуда знаешь? — Нюхом чую, — заверила она с такой интонацией, словно «отвечала на Герасима». «С чувством юмора создание», — подумал я, выходя во двор. Стояла утренняя тишина. Лишь тоненько подтренькивали лесные птахи, хоронящиеся в поднебесье сосновых крон. Узкая, усыпанная хвоей тропинка, змеилось с косогора к небольшому, серебряному, озеру. Я опустил ладонь в воду и пошевелил пальцами, распугивая любопытных мальков. — Как вода? — полюбопытствовал звонкий девичий голос. — Теплая, — не оборачиваясь сообщил я. — И впрямь, как парное молоко. А ты кто? Русалка? Неяда? Хозяйка озера? — Нет, что ты, — рассмеялись сзади. — Я — внучка Бабы Яги. Я скосил глаза, пытаясь разглядеть, кто стоит у меня за спиной, и когда это, отчасти, получилось, вскочил, как громом оглушенный… вернее, попытался. Сложно, знаете ли, пытаться одновременно подняться с четверенек, повернуться на сто восемьдесят градусов и при этом удержаться на размывающемся под ногами песке… Зато из воды я поднялся, как можно более солиднее. Немного мешали свисающие с ушей водоросли, но мне, честно говоря, было уже не до них… Длинные, заплетенные в толстую косу, золотистые волосы, точенное, словно на камее, лицо, озаренное лучистыми, немыслимой красоты васильковыми глазами, брови, много темнее волос, и оттого придающие лицу совершенно запредельный шарм… Да что я могу передать примитивными, сухими, как ореховая скорлупа, словами? Это просто была — ОНА! Она! Единственная на свете. Неповторимая. Смысл жизни и смерти. Альфа и Омега. И я понял, что погиб, ибо с ужасающей ясностью почувствовал: она никогда не будет моей… — Ну вот, заодно и помылся, — улыбнулась она, и искорки в ее глазах сожгли остатки моего сердца. Осталась каменистая площадка души и крохотная горстка пепла. До крови закусив губу, я вздохнул, и новым, непривычным для меня голосом, подтвердил: — По крайней мере, хоть у тебя это утро начинается с улыбки. Меня зовут Иване. — А я Настя. Это тебя Муромец привез ночью? Ответить я не успел. В дальнем конце тропинки появился высокий, сухощавый силуэт и голос Яги строго позвал: — Настя! — Я здесь, бабуля, — помахала ей рукой девушка. — Я познакомилась с Иваном. — Я рада за вас, — так же сухо сообщила старуха. — А теперь возвращайся в избу, мне нужна твоя помощь. Иди, иди, я скоро подойду. Дождавшись, пока девушка скроется за деревьями, старуха неторопливо приблизилась ко мне, и, глядя в сторону, раздельно и без эмоций отчеканила: — Она не для тебя. Даже не надейся. — Я знаю, — так же спокойно и раздельно признал я. — Я это понял. Почувствовал. Она пристально посмотрела мне в глаза. В ее взгляде что-то промелькнуло и напряжение на лице уступило место легкой печали: — Не врешь — вижу… Не завидую я тебе… Странно все складывается, верно? — Мне бы домой, — безнадежно и горько попросил я. Старуха вздохнула, повернулась и пошла по тропинке обратно. Неожиданно мне в голову пришла сумасшедшая мысль. — Бабушка, — окликнул я ее. — В своем мире я близорук, но ведь в этом мире все иначе… Вы владеете этой… магией, так не могли бы вы… Старуха повернулась, несколько секунд пристально всматривалась в мое лицо, потом неожиданно взмахнула рукой, словно что-то вырывая из моих зрачков… От режущей боли я вскрикнул. Перед глазами поплыли ярко красные пятна, и на секунду я испугался, что окончательно потерял зрение. Но кровавый туман постепенно рассеялся… — Фантастика! — изумленно прошептал я, пытаясь привыкнуть к новым краскам и новым ощущениям. — Даже не знаю, как и благодарить… — Просто не подходи к моей внучке, и все, — сказала она, и, повернувшись, пошла прочь… Когда я вернулся, чистый и переодетый в обновки, возле порога моего временного пристанища уже дожидался широкоплечий Илья. — Готов? — спросил он, протягивая мне мешок с возмущенно повизгивающей Скиллой. — А что остается? — философски отозвался я. — Ну и молодец. Что ж, сразу всего, происходящего в нашем мире я тебе и не объясню, но этому научишься потихоньку. А для начала отстроим тебе дом. Я поговорил с нашими, они помогут. Не хоромы, но одному перебедовать вполне хватит. Лавки — чугунки люди дадут, хозяйством потихоньку обзаведешься. А сам ко мне копьеносцем пойдешь, как я и обещал. Жалование не положу — сам беден, зато воинской премудрости научу. В детинце, среди ратоборцев, некоторое время побудешь, пооботрешься. Да и вообще скучать тебе не придется. — Это уж точно! — подтвердила из мешка Скилла. — Не робей, говорящий мужик! Приключений на наш век хватит! Дядя Илья, я правильно говорю? Я только вздохнул: что-то подсказывало мне, что они не врут… ГЛАВА 2. …благо мне не надо