Дорога стали и надежды

– Да не надо на меня так зыркать, дорогуша, – тот затянулся, окутался дымом. – Мне от нашей теперь общей знакомой и сопровождаемой многого не надо – только обещанное по договоренности в качестве оплаты. Знаешь, Даш, а ты молодец: после всего этого цирка с конями по дороге сюда и завершающего действа я тебе верю. Полностью. И мне даже наплевать на то, что ты теперь сможешь сделать с помощью вот этой вот самой своей особенности там, в Уфе.

Уколова положила руку на плечо Даши.

– Ты столкнула между собой их всех?

– Да. – Даша кивнула. – Испугалась, наверное, не знаю. Потом сознание потеряла.

– Вот как…

– Именно так. – Морхольд ткнул в Дашу чубуком. – Так что, товарищ старший лейтенант, вы должны полностью проникнуться данной ситуацией и понять, какое великолепное оружие везете домой. Вы же, судя по интересной гримасе, даже не подозревали о чем-то подобном. Так, по мелочи знали поданное кем-то, для упрощения задачи.

– И какая разница? – Уколова устало вздохнула. – Может такое девочка, не может – лично тебе не все равно?

Морхольд не ответил. Лишь крутанулся на месте, вскакивая и схватившись за автомат. И не успел.

Азамат, положив кота на подстилку, почти расчехлил КПВТ. Почти.

Взметнув потоки воды, вырвавшись стремительным броском, из нее вылетело блестящее черное тело. Ударили хлысты паучьих щупалец, захлестнув Пулю поперек груди, всплеснуло за бортом, успокаиваясь. И все.

– Пуля… – Уколова оказалась на надстройке. Всмотрелась в черное зеркало реки, покачала головой, совершенно не веря. – Азамат…

– Твою мать! – Морхольд ударил по борту. – Я уже успел к нему привыкнуть. Сраный ты Виннету, Азамат, как же ты так…

– Кто? – Уколова уставилась на него. – Кто он?

– Ты чего, красавица? – Морхольд начал поднимать АК, краем глаза заметив вжавшуюся в борт Дашу. И ее блестящие антрацитовые глаза. – Не на…

Дробно грохнуло, хрустнуло, всплеснуло красным. Его перекинуло через борт, в воду, подняло фонтан брызг.

Уколова, шумно хватая воздух широко раскрытым ртом, перевела взгляд на Дашу, на Дарью Дармову. По затылку, тупо и сильно, ударило тяжелым. Женя упала, с костяным звуком стукнувшись об палубу головой. Лопата, вся в угольной пыли, поднялась и опустилась еще раз. Даша упала не в пример мягче, без всяких там звуков.

Митрич, поправив мятую и продырявленную в нескольких местах каску, покачал головой:

– Леха!

Зуич выпустил дым, уставился на него.

– Ты курс-то держи, не отпускай. И шлем не снимай со своей макитры, пока я этих малахольных не спеленаю и в трюм не уберу. Понял? Ну и хорошо. Рейс у нас с тобой получился – ага, ничего не скажешь. Смотри-ка, Лех, а ведь снег пошел.

С неба, низкого и серого, валило крупными хлопьями. Снег падал, тая, но явно решив не отступаться. Холодало.

«Арго» шел вперед, резал волну когда-то спокойной мелководной речушки, дымил трубой. На корме, мокрый, страшный и одноглазый, редко и тоскливо плакал большущий кот.

Эпилог

Даша закричала и села. Непонимающе уставилась на Уколову, сидевшую напротив, привалившись к борту. Повела глазами вокруг.

Азамат все также маячил на корме. Водометы работали тихо, легонько толкая суденышко вперед. Снег успокоился, хотя на навесе его хватало. Старик и рулевой тоже оказались на своих местах. Не было только Морхольда. И огромного кота. Сон, чертов сон оказался ничем не лучше действительности.

– Проснулась? – Уколова устало потерла переносицу. – Я тебя так и так будить собиралась. Раскричалась…

– Они не пришли?

Уколова не ответила. За кормой, уже успокаиваясь, шла редкая пальба.

Даша вздохнула. Встала и прошла к рулевому. Тот, хмурясь целой частью лица, старался на нее не глядеть, но заговорил первым.

– Чего тебе?

– Есть чем писать?

Чернобородый плюнул ей под ноги.

– Малахольная ты, как посмотрю. Дневник, что ли, ведешь?

– Мне надо кое-что записать. Не хочется вырезать на вашем судне, чтобы не забыть.

Он засопел, но вытащил из глубины широченного плаща потрепанный блокнот в кожаном переплете и толстый карандаш.

Даша вернулась назад, раскрыла его, быстро написав несколько цифр. Уколова, подойдя к ней, заинтересовалась.

– Сорок четыре градуса пятьдесят три минуты северной широты и… тридцать семь градусов с девятнадцатью минутами восточной долготы. Это что, для чего?

– Я… – Даша сглотнула. – Надо было сказать ему сразу, я же знала, это просто. И не сказала. А ему надо, очень надо, там его близкие, живые, целые. Он же доберется до них, если захочет, он сможет… И еще там море.

Она подтянула колени к лицу, уткнулась в них и заплакала. Сухим, беззвучным страшным плачем.

Самара, 2013

К читателям «Вселенной Метро 2033»

Здравствуйте вам, уважаемые и обожаемые (с).