Дорога судьбы

Она улыбалась в темноте, смотря на звезды и наслаждаясь прекрасной летней ночью. Наступило двадцать седьмое июля 1914 года. Едва Сабрина, неуклюже пристроившись к Джону, начала засыпать, как тут же почувствовала сильный и резкий толчок, а затем мучительный приступ боли. Открыв глаза, она посмотрела на спящего мужа и тесно прижалась к нему. Ее спина болела сильнее, чем прежде, и она попыталась лечь поудобнее, как вдруг почувствовала, что приступ повторяется. Целый час она ощущала болезненные судороги, а когда наконец присела на постели, чтобы хоть немного отдышаться, из нее хлынул поток и все белье моментально промокло. Она чувствовала себя неловко, когда проснулся Джон и включил свет. Глядя на нее сонными глазами, он спросил:

– Ты что-нибудь пролила?

Заметив, как странно она трясет головой, краснея до корней волос, Джон все понял и прижал ее к себе, пытаясь успокоить:

– Не волнуйся, все будет хорошо. Так и должно быть.

Он поднялся, принес ей несколько полотенец и позвонил горничной, надевая свой голубой шелковый халат.

– Я прикажу Мэри сменить постель. Почему бы тебе не пересесть сюда? – Джон помог жене перебраться на стул и внимательно посмотрел ей в лицо. – Что ты чувствуешь, дорогая?

Сабрина снова покраснела. Он так заботился о ней, что она чувствовала себя с ним спокойнее, чем с врачом.

– Похоже на судороги.

– Это нормально?

Матильда никогда не описывала ему своих ощущений. Он помнил, что Сабрина уже потеряла одного ребенка, и сейчас этого нельзя было допустить.

– Не знаю. Я не уверена. Доктор говорил, за ним надо послать тогда, когда начнутся боли. Может, время уже наступило.

Он посмотрел на мокрую постель и улыбнулся:

– Пожалуй, да. Ты только подумай... – Он всячески пытался отвлечь ее от приступов боли. – Через несколько часов ты будешь держать в руках нашего ребенка.

Это была чудесная мысль. Когда пришла горничная и занялась постелью, Джон вышел позвонить доктору и через несколько минут вернулся обратно, неся в руках чашку чаю. Доктор обещал прислать двух акушерок, нанятых специально для Сабрины. Кроме того, он посоветовал Джону успокоить жену. Пусть лежит в постели, но ничего не ест. Впрочем, ей и так было не до еды. Сабрина сидела на стуле, тяжело откинувшись на спинку, хмурила брови и, стиснув зубы, придерживала руками свой огромный живот.

– Доктор уже в пути, сердце мое. Давай-ка я уложу тебя в постель.

Она с удовольствием легла, подумав о том, что правильно сделала, оставшись дома. Сабрина не хотела ложиться в больницу, для нее очень много значило, что ее ребенок появится на свет именно в доме Терстонов. Джон понимал это, потому и согласился, хотя приготовил все необходимое на тот случай, если вдруг понадобится срочно перевезти ее в больницу. Менее чем через час прибыли две акушерки, которые в один голос заявили, что все идет хорошо, а затем попытались прогнать Джона из комнаты. Однако Сабрина начала кричать:

– Почему он не может остаться?

Она доверяла мужу больше всех на свете и хотела, чтобы он находился рядом. В конце концов это был ее дом! Однако акушерки и слушать ничего не желали.

– Я думаю, мне лучше уйти, – мягко сказал Джон, склоняясь над Сабриной.

Ее лицо покрывала испарина, глаза потускнели, и, судя по всему, приступы боли все учащались и учащались. Когда он покидал комнату, Сабрина вскрикнула. Выйдя в холл, Джон принялся прохаживаться, прислушиваясь к звукам из соседней комнаты. Но лишь час спустя Джон услышал крик жены и замер на месте. Очнувшись, он нервно постучал в дверь, которую открыла старшая из акушерок.

– Ей нужна тишина! – громко прошипела она.

У нее было строгое лицо, обрамленное накрахмаленным чепцом.

– А в чем дело? Разве я шумлю?

Тут он снова услышал стон жены и, не обращая внимания на акушерку, устремился в комнату. Сабрина лежала в постели. Задранная ночная рубашка открывала ее огромный живот. Но это зрелище не смутило Джона. Подойдя вплотную, он ласково заговорил с женой, которая вновь стала корчиться от очередного приступа боли. Акушерка растерялась, но тут вошел врач и слегка изумился, застав в комнате Джона.

– Так, что у нас здесь?