Дорога цариц

В итоге к храму они подкатились почти одновременно, вскочили. Мальчик схватился за веревку, потянул санки наверх. Ира нагнала, подтолкнула снизу, а на горке перевалилась через спинку, оказавшись внутри раньше друга. Однако мальчуган исхитрился запрыгнуть на передок, и они с визгом понеслись вниз, остановившись возле трех бояр в тулупах, аккурат вышедших из-за звонницы.

Скуратовы растерянно замерли. Мальчишка, вскочив, сбил шапку на затылок, поднял голову:

– О, боярин, я тебя знаю! Ты меня намедни от нянек спрятал!

– Почтение наше, царевич, – скинув шапки, низко поклонились раскрасневшемуся потомку государя боярские дети. – Всегда услужить рады.

– А вы тут откуда, служивые? – Мальчуган стрельнул глазами в каждого по очереди.

– Дык… Рыбу ко двору твоему привезли, царевич… – замялся Малюта, непривычный к беседам с царственными особами. – Ото Ржева мы сами. По уряду еще летнему, вот, доставили. Теперича назад сбираемся.

– Назад сбираетесь? – На губах мальчугана заиграла зловещая усмешка. – А кто я такой, знаете?

– Царевич Федор Иванович, сын государев, – снова поспешили поклониться боярские дети.

– Ныне царевич, а как возмужаю, князем Суздальским стану с прочими уделами и двором своим. – Усыпанный снегом, покрытый ледяными висюльками мальчишка развернул плечи. – И хоть сейчас за службу награждать не могу, однако же память у меня хорошая, и бояр верных я обязательно возвышу и обласкаю!

– Да, царевич… – Малюта, изо всех сил тиская в руках треух, приподнял голову.

– Есть у нас задумка одна… – Федор быстро оглянулся на Иру. – Церквей со звонницами окрест преизрядно стоит, бояре. В слободе да в городе. А колокола молчат али вразнобой позвякивают. Обидно сие. Вот кабы сразу во все вдруг ударить – красота бы какая чарующая вышла! Все бы небо единой песней запело! И так мне услышать сие хочется, просто страсть…

– Нешто кто-то супротив воли такой идет? – удивился боярский сын.

– Отец за баловство задумку сию считает, остальным же и вовсе дела нет, – утер рукавицей нос царевич. – Коли сам не сделаю, никто и не шелохнется. Так как, подсобите?

– Дык, нездешние мы, – почти распрямившись, ответил Малюта. – Не ведаем, с кем потребно о сем договариваться?

– А зачем договариваться? – перешел на шепот царевич. – Ночью надобно на звонницы городские подняться да к заутрене христиан честных разом дружно созвать.

– Как же подняться-то? Без ключей да без разрешения?

– Вы же бояре храбрые! Твердыни и города без разрешения берете! Нешто колокольни мирной вам одолеть не по силам? – прищурился Федор Иванович.

Боярские дети переглянулись.

– Вы же все едино уезжать собрались, – напомнил мальчишка. – Ударите в колокола да и уезжайте! Никто о вас и не проведает.

– Обмыслить бы сие, Федор Иванович… – переглянувшись с братьями, ответил Малюта. – Бо в хитростях здешних мы покамест профаны.

– Подумайте, – согласился царевич. – Но и про память мою хорошую не забывайте!

Он схватился за веревку и побежал на горку.

Боярские дети Скуратовы, еще раз поклонившись вослед, поспешили за звонницу, нахлобучили шапки на уже мерзнущие головы.

– Вот же ж занесла нелегкая, – буркнул Неждан. – Теперича коли отказать, запомнит, и коли подсобить… запомнят.

– Еще когда он князем-то самовольным станет! – поддакнул Третьяк. – А по голове за проделку таковую сразу настучат.

– Знаю я, с кем посоветоваться можно, – подергал себя за бороду Малюта. – Заодно и извинимся.

– Где же мы его найдем в такой-то громадной крепости? – развел руками Неждан.

– Знамо где, – ответил старший Скуратов. – Приказчики завсегда у складов крутятся.

Малюта оказался прав. В сие время стряпчий Годунов аккурат принимал возки с сеном. Слобода потребляла его по сотне пудов в день, и потому обозы в несколько десятков саней, привозящие разом по полному стогу на каждом, удивления у него не вызывали.

Крестьяне подкатывали, сбрасывали прижимающие груз слеги, отступали. Стряпчий обходил кругом, загоняя руку в глубину. Коли холодное – значит, хорошо просушено, не преет. Давал отмашку. Трое слуг споро перебрасывали сено в глубину навеса, пока Борис демонстративно загибал пальцы, после чего стряпчий выплачивал возничему шесть или пять копеек – в зависимости от того, сколько сушеной травы насчитал.

Большинство крестьян привозили груза даже больше, нежели оговаривалось, однако встречались и хитрецы, так что – глаз да глаз!

– Доброго тебе дня, боярин Борис! – издалека поклонились юному приказчику Скуратовы.

– А-а, други верные! Выспались? – весело отозвался стряпчий. – Боюсь, к завтраку вы уже опоздали.

Накануне зазвавшие Бориса в баню боярские дети, откушав всего половинку купленного бочонка медовухи, буквально на глазах сомлели и после пары заходов в парилку уткнулись лбами в миски. Годунов, глядя на гостей, черпнул еще ковш ароматной бражки, доел уже разделанного судака, после чего сходил в парную. Когда вернулся, Малюта уже вытянулся на лавке во весь рост, братья откровенно храпели за столом.

Борис еще немного приложился к медовухе и отправился домой.

На том их первое знакомство и закончилось.