Дорога в Академию: приключения не предлагать!

— Зачем мы здесь? Тут жутковато. Может, вернёмся в Торговый мир? Я думаю, что мы не все лавки там обошли. Да ну этот ингредиент. Поменяем рецепт зелья на другой — у нас в запасе есть ещё десяток вариантов. А может, слетаем в тот мир, откуда… — я всё сильнее прижималась к руке Джиниуса, поглядывая на чёрный провал странной лавки: не вход, а жуткая пасть. Меня вновь передёрнуло, и нехорошее предчувствие засвербело под правой лопаткой.

— Значит, так, — деловито повернувшись ко мне, сказал джинн, — нигде, кроме как на рынке Тёмного мира, ты не найдёшь «сон счастливой полуньки». Мир полунек полностью уничтожен. Ты же хочешь воссоздать эликсир омоложения миров. Представляешь, если мы достанем ингредиент, то у нас будет всего два или три флакона. Мы прославимся во всех империях как великие зельевары. Даже и не знаю, сколько будет стоить одно зелье. Я сомневаюсь, что кто-то сможет нам заплатить реальную цену, но для правого дела ничего не жалко, отдадим за полцены, — в Джиниусе проснулся романтично-прагматичный оратор.

Мой друг остановился, залез в карман, вытащил бумажку и вновь вчитался в строки с адресом и именем торговца.

— У меня, конечно, нет стопроцентной гарантии, что нас не обманули и дали правильные координаты продавца, но проверить мы обязаны. Заходим, адрес совпадает. И подтолкнул меня в спину к тёмному пологу.

Дверной молоток, что висел на стене сбоку, прикреплённый к большому куску дерева, произнёс:

— Пропущу только девушку, джинн ждёт здесь, или хода не будет никому.

Мы переглянулись, джинн кивнул, и я вошла сквозь гостеприимно распахнутые чёрные занавеси.

Лавка была вытянута в длину. С одной стороны, стояли белые стеклянные витрины, а с другой — чёрные. В помещении никого не было. Запах, наполнявший комнату, был приторно-цветочным, но стоило отойти от белых витрин и подойти к чёрным, как аромат тут же менялся, становился горько-острым. Я отошла обратно, к белой половине комнаты.

— Кари Вардо! Здесь есть кто-нибудь? Мне нужен Кари Вардо.

— Слушаю, что вы хотели? — скрипнула боковая дверь, выпуская двух сухоньких старушек странного вида.

Я ахнула… Если одна выглядела, как божий одуванчик, которого непонятно, каким творлом занесло в чёрное болото, и на котором он умудрился выжить (белое платье в пол, прямая царственная осанка, светлые волосы уложены в классическую причёску, ухоженные руки и добрый понимающе-всепрощающий взгляд), то, после взгляда на вторую старуху перед глазами заплясали иллюстрации из книг со сказками, и я невольно подумала: «А вдруг ведьмы существуют?» Коромыслом гнутая спина, чёрное рваное платье-балахон, сумасшедшая причёска под названием «да, взрыв был, но ещё в прошлом веке», морщинистое лицо и взгляд, источающий вселенскую ненависть и злобу ко всему живому.

Этот взгляд невозможно было вытерпеть и мои глаза опустились ниже. Визг застрял в горле, и я, задыхаясь, прижала руки к губам — рот старухи был зашит и заклеен лентой, лента немного отошла от правой щеки и стали видны чёрные нитки.

— Ох, нет, деточка, что ты, не пугайся. Присядь на стульчик. Дыши, ничего страшного, никто меня не мучает, — я перевела взгляд на светлую старушку: при чём тут она? — Констанция Ангелина Аника фон Чистосвет, я всё, абсолютно всё о тебе знаю, и в курсе, зачем вы пришли ко мне. Сильно пришлось постараться, чтобы мой адрес попал к вам в руки. Сразу скажу, что у меня есть «сон счастливой полуньки», но он настолько дорогой, что в оплату я требую не деньги, а услугу… Одну услугу, — обмахивая меня платочком, тараторила бабулька.

— Ведьмы? — сиплым голосом произнесла я и посмотрела в добрые глаза старушки.

— Ой, что ты, девонька, какие ведьмы? Отродясь их не было в наших мирах, сказок навыдумывают, а дети потом пугаются. Я страж ворот первозданного хаоса. Была им когда-то… То есть я и сейчас страж, но я умираю, — грустно произнесла Кари Вардо. — Не слышала? По глазам вижу, что не знаешь о воротах.

Старушки накрыли столик, поставили чай, сладости.

— Констанция, у меня не так много времени осталось. Ворота не могут долго быть без стража, так что слушай и не перебивай.

Я прикрыла глаза, смотреть на тёмную старушку не было ни сил, ни желания, но и отвести взгляд от её лица никак не получалось, а не видя, и слушается легче.