Читаем Дорога в Багдад полностью

Дорога в Багдад

Мик Тингсмастер опустил голову и на мгновение задумался. Голубые глаза зажглись мыслью. И вдруг он так громко расхохотался, что в воздухе заплясал хлопок.

— Ребята!

Ткачи уставились ему в рот.

— Тките эту самую материю! — проговорил он убедительнейшим голосом и подмигнул, в высшей степени весело. — Тките, точно и знать не знаете! А насчет забастовки не может быть речи.

Рабочие задумчиво переглянулись и разбрелись по отделениям. Не прошло и десяти минут, как резолюция Мика облетела всю фабрику. Каждый встал на работу, и от станка к станку, из мастерской в мастерскую, от глотки к глотке понеслась тихая песенка текстилен, ровная, как жужжание бесчисленных веретен.

В прядильной пели прядильщицы:

Сестры-прядильщицы, братья-ткачи,Песню потягивай, нитку сучи!Днями с намиВремя не шутит, —Тянет-потянетИ перекрутит…Ну-тка и мы-тка,С ним заодно,Из тысячи нитокСтанем одно!

В сотне ткацких отделений бодро подхватывали:

А не ты ли бил батанРазным людям на кафтан?Что ново —Для одного,Что похуже,То для дюжин,Плоховато —Свому брату,Поярчей —Для богачей?!

И все вместе, сколько их было, многотысячным плавным напевом кончали песню:

Не будет ни сирогоУ нас, ни вельможи,На труд, на радость…Для нового мира мыВыткем одёжи…Эх,да!Не будет ни сирых у нас,Ни вельмож,Для нового мираОдежду даёшь!Просторную, лёгкую,Чтоб одеваласьКаждым, кто в мир придёт,На труд, на радость…Сестры-прядильщицы, братья-ткачи,Песню потягивай, нитку сучи!

Между тем Мик был далеко не спокоен. Провалившись в трубу, он быстро прошел километр, отделявший Мидльтоун от компании «Америкен-Гарн, выкарабкался возле своего станка на деревообделочном и угрюмо посмотрел на истощенного немолодого гостя, прохаживавшегося по мастерской в ожидании.

— Дело путается! — пробормотал он, налегая на рубанок. — Я удерживаю ребят всячески. Месс-Менд постановил не бастовать, пока мы не развернем врага на собственной ладони. Что-то ты мне расскажешь про континентальные делишки?.

— Собака в наших руках, Мик. Боб Друк выслеживает — майора Кавендиша со стороны Англии. Том ездит на его месте, загримированный под Боба. Сорроу разрывается между Гаммельштадтом и Веной. Но это покудова одна мелочь.

— По-видимому, — медленно заметил Тингсмастер, — ставка будет поставлена на майора. Английский Всемирный банк решил прибрать к рукам мусульманский Восток. Вам следует, дружище, во что бы то ни стало…

Гость поднял голову и посмотрел на него пристально.

— …во что бы то ни стало сорвать маску с Кавендиша, а для этого отыскать его, живого или мертвого, набальзамированного или набитого собственным навозом!

<p>ГЛАВА ВОСЬМАЯ</p><p>Диспут в железнодорожном клубе</p>

Каждую субботу в читальне маленького клуба железнодорожников, находящегося возле трясин Гаммельштадта, происходил религиозный диспут под председательством пастора Питера Вурфа. Сюда приходили католики и протестанты, верующие и неверующие, ищущие и нашедшие, которым так и не терпится сбыть всем окружающим то, что они нашли.

Именно к последнему типу принадлежит, по видимому, мрачный мужчина с многозначительно поджатыми губами, пришедший раньше всех и усевшийся возле читального стола. Посидев смирнехонько минуты две, он завозился на стуле, поднял пятерню к уху, потом к шее, потом к затылку, и по этому чесальному маршруту мы тотчас же узнали в нем сторожа Краца. Не успел он дойти до подмышек, как дверь растворилась, и вошел второй посетитель в широкой черной шляпе, нахлобученной до самого носа. Он сел к столу, взял газету, уткнулся в неё и вдруг разразился таким скрипучим хохотом, что сторож Крац вздрогнул и перестал чесаться.

— Хи-хи-хи, сударь! — заскрипел он, ударяя кулаком по газете и подсовывая смятое место под нос соседу. — Прочитайте-ка эту враку!

Сторож Крац, то поднимая, то опуская брови в такт каждому слогу, прочел:

Перейти на страницу: