Дорога в бесконечность

Но однажды Пётр Петрович заболел. Надолго. И всё в отделе пошло кувырком. Политинформации не проводятся. На профсоюзных собраниях — ни одного выступающего. А что уж до юбилеев, то хоть переноси их на неопределённое время.

Наступил наконец день, когда Пётр Петрович вновь очутился в родном отделе, чтобы сполна ощутить свою незаменимость. Даже речь приветственную подготовил на пяти страницах. Оваций, увы, не было.

Прослушав его удивительно актуальную речь о пользе перестройки, начальник сухо пригласил Петра Петровича в свой кабинет.

— Понимаешь, — начал он без лишних эмоций, — тут вот приказ пришёл о сокращении штатов. Ну, мы посовещались, все вроде бы при деле, а одного человека сократить надо — перестройка! Остановились на твоей кандидатуре.

— Но я же — пытался возразить Пётр Петрович.

— Знаем, — сказал начальник, — но за три года ты так и не внедрил ни одного проекта…

— Но я же…

Вот именно6 активист, общественник. А такие люди в любом отделе нужны. Ну а мы обязательно твоими сегодняшними советами пользоваться будем. Бумажку оставь…

1987 г.

Стихи от друга

Сенокос

Травы в росах нежатся, свет зари потух,

Дымкой мутной брезжится темной ночи дух.

Песня, лета раннего — перелетный гам,

Коростельим керканьем бродит по хлебам.

Бреньканье покосницы по ножу косы

Будит луг, усыпанный жемчугом росы!

Клин косцов качается, словно заводной,

Валики кудлатые дыбятся волной.

Дребезжат кузнечики — чертова родня…

Солнце лезет по небу на вершину дня.

С граблями красавицы выплыли на луг,

Не возьмет их солнышко зноем на испуг.

Разбрелись, построились в журавлиный ряд,

Быстрыми движеньями травы шелестят.

К вечеру разбросаны копны в разнобой,

Но косцы задорные не идут домой.

Травостой душистый обметать спешат,

Вилами рогатыми к стожарам вершат.

Сделана работа, песен — не слыхать —

Взлет зари вечерней манит отдыхать!

Сарафан цветастый не ласкает взгляд,

Лишь стога, нахохлившись, луга вкруг, стоят!

1978 г.

Здравствуй, осень

Красота земная и простая,

Красота обветренных дорог!

Здравствуй, здравствуй, осень золотая,

Ты опять пришла к нам точно в срок!

По стерне, желтеющей и колкой,

Через речку, вброд, и по грибы

Я уйду с корзинкой и двустволкой,

Собирать осенние дары.

Подрезая грузди и волнушки,

Шапки «маномаховы» снимать,

И пожар березы на опушке

Близко к сердцу с грустью принимать!

Осень, как последние смотрины…

Яркие и щедрые цвета!

Оставляют в памяти картины

Сказочные, милые места!

1983 г.

Весна на крыше

Весною солнце занято делами,

Сжигает зимние следы грехов.

Тень-тень, капель идет кругами

По мутной луже, с застрехов…

Сижу на крыше старенького дома,

Лопатой мокрый снег спускаю вниз.

Мурластый кот из «пушкинского» тома

Вонзил когтищи в драночный карниз…

Смотри, не упади, эй, ты, высотник…

Но он не слышит. Цель его — скворец.

Но только тот, как добрый старый плотник

Торопится закончить свой дворец…

Я так залюбовался, что с карниза

И сам поехал, как на лыжах, вниз…

Пока летел, своей рискуя жизнью,

Сто раз жалел, что я не альпинист!

1978 г.

Возвращение в деревню

За окошком осень золотая,

Яркая живая красота!

Сторона привольная, родная:

Тот же сад и выгон для скота —

Поглядишь и сразу не узнаешь…

Как осиротел родной колхоз,

Без труда на пальцах посчитаешь

Личный скот: овец, коров, и коз.

Ветер-странник по жилищам бродит,

В окна опустевшие стучит,

Но никто на встречу не выходит,

Но никто его не приютит…

Может и меня, ты не признаешь,

Деревенька на краю земли?..

Слишком долго был я в чуждом крае,

Променяв тебя на корабли…

1981 г.

Краски осени

К нам вернулась осень. Приутихла Свирь.

Паутинку крутит паучок-мизгирь…

Пожелтели листья, заискрилась даль,

Надевает осень расписную шаль.

Чтобы нас порадовать радугой цветов,

Разноцветьем ягод с гроздьев и кустов…

Яркие рябины водят хоровод,

Дым от ранних сумерек красит небосвод…

Дышит ароматом сено на повети…

И грустят берёзки о прошедшем лете…

Потому что скоро красота уйдёт,

Ну, а вместе с нею, и прошедший год!

1982 г.

О моём друге

Есть у меня друг. Знакомы мы с ним давно — не один год. И вдруг я узнаю, что он тоже когда-то писал стихи. Именно писал, что ещё раз подтвердило моё убеждение, что все мы в душе поэты. И лишь обстоятельства делают Поэтами далеко не многих. И однажды он подарил мне некоторые свои стихи, без надежды, что сам когда-нибудь их опубликует. Пять из них мне особенно понравились. И тогда я ему пообещал, что помогу напечататься. Увы не получилось. Возможно, хоть эта публикация — всего несколько стихотворений в моей книге, снова вдохнёт в него искорку творчества. А зовут моего друга — Геннадий Сергеевич Штыков. И в Тихвине его, безусловно, знают многие.

Сергей Виноградов.