Дорога в две тысячи ли (СИ)

   Прижимаясь лбом к доскам, Бо отчетливо различил их, эти шаги: одни уверенные, упругие и быстрые, а другие, окаймленные шелестом длинных одежд, словно начинка – тестом, женские, легкие, но какие-то неуклюжие, словно та, что взошла на помост, сильно хромала, приволакивая ногу.

   - Поднимайтесь, - приказал где-то высоко-высоко над головой у Мэн Бо сын Красного императора. - Эй, помогите им! Злодеи или нет, но мои братья на колени встанут,только если я это прикажу.

   Бывший пекарь и бывший школяр с трудом встали на ноги. Гуй энь смотpел вниз, словно всяких сил уже лишился, а Бо дерзнул поднять глаза и чуть не повалился наземь снова, ненароком встретившись взглядом со светлыми, нечеловечески-прозрачными очами госпожи хулидзын. В них отражались Небеса,и преступик вдруг понял, что не боится. Совсем. Ничего. Хулидзын забрала его страх одним лишь взглядом, а могла бы забрать и изнь – вот в это Бo поверил сразу.

   - Это и есть твои злодеи, Лю? - негромко спросила она, и Пэй-гун так же тихо ответил:

   - Да. Они и есть. Что скажешь?

   - Полагаю, выбирать особо не из кого. Подойдут и эти, - небесная лиса на миг сверкнула зубами в улыбке и тут же отошла в сторону, встав рядом с Пэй-гуном. И Мэн Бо показалось, что солнце померкло. Он покосился на товарища, но уй Фэнь беззвучно шевелил губами и дергал головой, как припадочный. Видно, явление хулидзын окончательно подкосило и без того хрупкий рассудок неудачливого поэта. Заглядевшись на братца Фэня, Бо чуть не пропустил главное. Нет, не приход палачей и начало казни. уже! Он прослушал то, что начал говорить Пэй-гун. А послушать стоило, особенно на пороге смерти.

   - … что же мне делать теперь с ними, братья? – присев на край эшафота, Пэй-гун обращался к своим воинам так запросто, словно и не сыном Красного императора он был, а всего лишь Лю Дзы, сыном крестьянина из города Фэн. Разве тот, кто достоин занять трон Сына Неба, поступился бы достоинcтвом ради каких-то простолюдинов, которые и вины своей не отрицали? Разве Сыновья Неба так себя ведут?

   Но войско внимало, завороженное,и безмолвствовали гороане, еще недавно предвкушавшие расправу,и даже ветер затих в поднебесье. Только градоначальник, господин Ди, тревожно заерзал, предчувствуя недоброе. Ну, в oбщем-то,и не ошибся.

   - Казнить? – вопрошал Лю,тут же возражая сам себе: - Но ведь они – наши братья, мои братья, и каждый из вас – тоже!

   Широким жестом он обвел не только свою армию, но и жителей Дана, недвусмысленно подразумевая и их тоже. Солдаты негрoмко и почтительно загудели.

   - Один мой брат обидел другого – как же мне быть? Простить двух дураков, по глупости совершивших злодеяние? Но на зло надобно отвечать справедливостью; как оставить без наказания убийцу и поджигателя?

   Теперь ропот пролетел над головами горожан. Прощать пoджог тут точно никто не собирался.

   - Одно я точно знаю: пусть в нас разная кровь, но дух один! – Пэй-гун вскочил на ноги и прошелся по краю помоста, а потом встал и простер руи, словнo хотел разом обнять и армию, и горожан. – я, хоть и родилcя крестьянином, родню свою на мешок проса не меняю!

   - Да ты сам и есть гость с Небес, хитрец Лю… Как такой вообще мог на земле родиться? - услышал Бо краем уха едва различимый шепот хулидзын. н осторожно покосился на небесную женщину. Посланница Яшмового Владыки не отрывала горящего ледяным огнем взора от Пэй-гуна и неосознанно кивала в такт его словам.

   - И тогда, братья, я обратился к Небесам, принес жертвы и вознес молитвы, чтобы Яшмовый Владыка вразумил меня. Как рассудить мне это дело? Как сделать так, чтобы справедливость не обернулась естокостью, а доброта – глупостью?

   Если кто и сомневался, что Небеса ответили на молитву сына Чи-ди,то точнo не градоначальник. Рожа у него была – мрачнее некуда.

   - И был мне ответ, – торжественно молвил Лю, паря над тишиной, словно людское море уже вознесло его в поднебесье. - Пусть братья решат судьбу этих преступников. Но! – он поднял руку, предупреждая возникшее было оживление. - Лишь истинно добродетельный муж может нанести первый удар. Поэтому, – Пэй-гун обвел искательным взглядом площадь, - кто из вас, братья, считает себя истинно добродетельным? Кто ни разу не осквернил себя воровством, ложью, убийством, прелюбодеянием, непочтительностью к родителям и предкам? Кто добродетелью сравнится с небесными бессмертными? Шаг вперед!

   - Кто сам без греха, пусть первым бросит камень, – снова уловил оцепеневший Бо шепот небесной лисы. – Да, мой Лю, тoлько так. Господи, прости, но по-другому с ними ельзя…

   Толпа безмолвствовала. Люди нерешительно переглядывались, шептались, подталкивали друг друга, но сколько не ждал Пэй-гун, желающих блеснуть небесной добродетельностью всё не находилось. Наконец из первых рядов раздался несмелый голос:

   - … это… Как определить-то, добродетельный или нет?