Дорога в Эсхатон (СИ)

Проквуст машинально хотел сказать: "Конечно же, не права!" — но с ужасом почувствовал, что его захлёстывает волна сомнений. Ну, утащили тайные зороастрийцы кусок обшивки разрушенного корабля, ну динозарии себе кровопускание устроили, разве это повод к ощущению планетарной угрозы?! Или он действительно ищет повод, чтобы увидеться с Чаром? Каким же идиотом он пред ним предстанет, если все его подозрения окажутся полным бредом?! Проквуст поцеловал жену в макушку, та тихо всхлипнула.

— Леночка, пошли ещё поспим.

— Нет, ты мне не ответил.

— Мне надо подумать.

— Хорошо, пошли, — Елена отодвинула себя из объятий мужа и посмотрела ему в глаза, — только не вздумай ко мне приставать!

— Это ещё почему?

— Потому!

— И всё?!

— Всё! Женского "потому" вполне достаточно для объяснения мужчинам чего угодно.

— Железная логика.

— Нет, женская!

Утром Проквуст проснулся с умиротворенной душой и ясной головой, сомнения исчезли. Конечно же, визит к Чару с туманными подозрениями недопустим, надо разбираться на месте. В глубине сердца тонко всхлипнула тоска по огромному дракону, но Георг её прогнал. Он наклонился и нежно поцеловал ушко жены, та мгновенно обхватила его рукой за шею.

— Куда?!, — строго спросила она, не раскрывая глаз.

— К Пилевичу.

— Ладно, езжай, я ещё посплю, — Елена поудобнее зарылась в подушку. — Привет перед… — Конец слова затерялся в дрёме.

Пилевич восседал за столом в пустынной столовой.

— Завтракать будешь?

— Спасибо, не откажусь.

Некоторое время они молчаливо завтракали. Пилевич изредка бросал на своего гостя пронзительные взгляды, но Проквуст их не замечал или делал вид, что не замечает, и с аппетитом отрезал очередной кусочек омлета. Пилевич отодвинул тарелку и промокнул салфеткой губы.

— Георг, ты что, поесть приехал?!

Проквуст лукаво посмотрел на Пилевича.

— Станислав Львович, а твои знаменитые кремовые булочки к кофе будут?

— Пошли, обжора, — усмехнулся Пилевич, вставая, — в беседку принесут.

В беседке их игривое настроение улетучилось, лица стали сосредоточенными и серьёзными. Проквуст задумчиво прихлёбывал кофе, не обращая внимания на тарелку с булочками. Пилевич тоже пил кофе и терпеливо держал паузу. Георг поставил чашку и задумчиво посмотрел на друга.

— Станислав Львович, я тебе всё расскажу, хотя не уверен, что правильно делаю.

— Георг, — мягко ответил Пилевич, — я не настаиваю, хотя, конечно же, изнываю от любопытства.

— Пожалуй, без твоего совета мне не обойтись.

Проквуст принялся подробно рассказывать о своих недавних приключениях. По мере его рассказа глаза Пилевича наполнялись изумлением и тревогой. В конце рассказа Георг вытащил из кармана найденную пластину и со стуком положил её на столик, Пилевич от неожиданности отпрянул в сторону.

— Вот, Станислав Львович, она собственной персоной. Не волнуйся, тьмы на ней нет.

— Извини, Георг, но я бы проверил на всякий случай.

— Интересно, как?

— Можно я попробую?, — предложил Пилевич и медленно протянул к пластине руку.

— Валяй!, — кивнул Георг.

Пилевич закрыл глаза и с минуту водил над пластиной открытой ладонью, по его лбу стекла капелька пота, потом ещё, и ещё. Станислав Львович тяжело вздохнул, открыл глаза и налил себе воды. Проквуст с интересом наблюдал за своим старым другом, такое он видел впервые.

— Есть что-нибудь?

— Сейчас, Георг, дай попить, — Пилевич залпом выпил стакан воды. — Уф, утомительное это занятие.

— Какое?

— Да все эти магические пассы. Порою думаешь, не сошёл ли ты с ума, не обманываешься ли.

— И что?

— А ничего, стараюсь об этом не думать, — Пилевич опять налил себе воды и сделал глоток. — Скорее всего ты прав, я зла на пластине не почувствовал и думаю, она безопасна.

Пилевич задумался.

— Станислав Львович, а ведь ты ещё что-то заметил!

— Заметил, мне кажется, пластинка не просто кусок металла. В ней словно что-то живое шевелится.

— Весьма образно, но непонятно.

— Ну да, я на пределе ощущение живого зацепил, так что…

— Давай, — оживился Проквуст, — я тоже просканирую?

— Нет, вот этого как раз не надо!

— Почему же?, — удивился Проквуст.

— Ты её своей энергетикой спалить можешь!

— Ладно, Станислав Львович, не буду я её палить, — Проквуст взял со стола пластину и вернул в карман. — Думаю, она для арианцев имеет ценность.

— Да, и скорее всего они искали не куски крейсера, а эти пластины.

Георг кивнул

— Весьма вероятно. Кстати, может быть, они наврали тебе насчет того, что ничего не нашли?

— Вполне возможно, — Пилевич задумался. — Георг, ты не помнишь, скольких арианцев ты угробил на крейсере?

— Станислав Львович, не я их угробил!

— О, прости!

— Да, ладно, — смутился Проквуст, — если честно, я всё же виноват.

— Готов, как говорилось у классиков, открыть дискуссию по этому поводу.

— Кое-кто из классиков сказал: "Дискуссии — дело длительное, дорогое и бесперспективное: всех не переспоришь".

— Гумилёв?

— Он самый.

— Георг, думаю, пластины к кораблю отношения не имеют.

— Более того, — поддержал его Проквуст, — они связанны непосредственно с жизнью арианцев.

— Дневниковые записи?

— Ну, да, этакий индивидуальный регистратор. Странно, что я этого не почувствовал.

— Георг, ты не то искал.