Дорога в Эсхатон (СИ)

Мириады его капелек опускались в огненную гриву светила, подхватывались яростными сполохами и заботливо переправлялись вглубь, в самое сердце звезды, туда, где открывались двери в другие звёзды. Они раскрывались и затягивали в себя частицы Горы, разбрасывали его по всей вселенной и он стал видеть её изнутри, объёмно, ёмко, бездумно понимая её до каждого атома, поглаживая на ощупь, наслаждаясь и растворяясь.

— Гора!

Проквуст вынырнул из сладкого забвения, наполненного светом и покоем, недоумённо посмотрел на золотую фигуру дракона, его сияющую зубастой улыбкой морду. Георг сел, опёршись ладонями о чуть колкую траву. Руки?! Он недоумённо уставился на себя, огляделся. Всё понятно, ментальная переговорная комната, величиной в два мира. Проквуст улыбнулся, ковырнул с земли камешек, кинул его в речку, тот булькнул и исчез, не вызвав ни одного круга на воде. Великий дракон во всём своём великолепии сидел на противоположном берегу, среди жёлтых кристаллов, растущих из грунта кирпичного цвета. Когда-то за спиной дракона виднелись горные кряжи и багряные тучи. Едва он подумал об этом, как они появились.

— Подслушиваешь?, — беззлобно спросил он.

— Нет, просто ты пока без блока, извини.

— Да?, — равнодушно пожал плечами Проквуст. — Что ж, тем лучше, не надо ничего рассказывать.

— Это точно, — коротко отозвался дракон и замолчал.

Георг миролюбиво кивнул, и вдруг его озарило: он есть! Он чувствует себя Георгом Проквустом, а не гораутом. Более того, он представления не имеет… Нет, неправда, он помнит, что значит быть гораутом: необъятность, отрешённость, радость исполнения своего долга, тонкое чувство красоты мироздания, наслаждение его совершенством и боль за любой ущерб в этом совершенстве. А потом их захлестнула грусть потери и счастье обретения: на Земле его ждала семья, любимая…

Проквуст застонал, он предполагал, что после слияния боль исчезнет, а она лишь усилилась! Как же жить теперь с ней?! Дракон одобрительно рыкнул, полыхнув факелом ослепительной плазмы.

— Как я рад, что ты почти прежний!

— Если бы так, великий Чар.

— А что собственно изменилось, Гора? Ты обрёл свою часть, переданную когда-то Другу.

— Но где же он?

— Он стал тобой.

— Но почему остался я, а не он?!

— У меня есть одна скороспелая теория…

— Расскажи!

— Гора, ты любил жену, детей?

— Почему, любил? Я и сейчас люблю… — Проквуст запнулся и прислушался к себе, поискал любовь. Да, она в нём! Стоило мысленно тронуть её и океан нежности, настоянный на тоске и грусти, готов был утопить его сознание. Георг глянул на дракона. Тот ободряюще кивнул.

— Вот видишь, тебя любовь собрала, а Друг лишь присоединился к ней.

— Он любил меня и мне жаль, что его больше нет.

— Ищи в себе, может и найдёшь.

— Спасибо за совет, — улыбнулся Проквуст, — поищу. Кстати, не расскажешь, каким ветром меня сюда занесло?

— О, это целая история!

Георг слушал Чара с удивительным для себя спокойствием, даже мысли о Елене и детях после резкого всплеска эмоций перестали ранить. "Вот и первый след Друга", — подумал он, не давая этой мысли никакой эмоциональной оценки: ни хорошо, ни плохо, просто так есть.

Оказывается после нейтрализации тьмы в провале, он настолько истощился, что даже гигантский энергетический резервуар гораута был опустошен. Проквуст реально распался на миллионы частиц, которые мгновенно утянуло в Солнце и разбросало по многим звёздам. И вовсе это были не смутные видения, похожие на сон.

— Почему же я не погиб?

— Это ты у гораутов поинтересуйся, они ведь бросились собирать тебя по всей вселенной.

— ???

— Да, да, Гора, — хмыкнул дракон, — тебя собрали и доставили ко мне.

— В каком виде, Чар, как куль муки?

— Вполне по-человечески образно, но неправильно. Представь себе десятки тысяч гораутов, которые полгода сновали через мой корабль и сбрасывали налипшие частицы тебя в специальный приёмник. Вот так ты сейчас выглядишь снаружи.

Дракон мотнул громадной головой, между ними появилось объёмная проекция пространства с ярко-синим небом, ослепительно-жёлтым солнцем, и лазурно-прозрачной гладью моря.

— Ну, найди себя.

— Шутишь? Может ты меня в кувшин на дно моря упрятал?

— Упрячешь тебя, — улыбнулся Чар. — Ты то, что выглядит в этом пейзаже солнцем.

Проквуст медленно опустился на траву, в голове было пусто.

— Вижу: удивился.

— Не то слово, — ответил Проквуст задумчиво.

Возникла долгая пауза. Картинка с морем и солнцем дрогнула и распалась. Георг поводил рукой и рядом с ним появился большой коричневый комод с бронзовыми ручками. Дракон хмыкнул и хотел что-то сказать, но Проквуст жестом остановил. Чар озадаченно хмыкнул и пригляделся: на верхней полке комода одна за другой возникали фотографии в рамочках, с которых смотрела семья Георга. Вот Елена счастливо смеётся, вот Артём с Веданой, вот Машуня и даже Пилевич. Их изображения немного плыли, но Проквуст упорно подправлял портреты.

— Ну, как?!, — крикнул он возбуждённо.

— Замечательно, Гора, — рыкнул дракон.

— Теперь я это зафиксировал и всегда могу воспроизвести!

— Гора, а в виде фотоальбома не лучше? Носить удобнее.

— Издеваешься?, — обиделся Проквуст.