Дорога в Лефер

Сосновый бор, росший на обоих берегах Фера, вовсе не был страшным или пугающим. Бор как бор. Но Рагмар знал, что страшнее всего тихая чаща: никогда не знаешь, чего ждать от её духов. А они могли причинить вред, да такой, что даже очень сильным шаманам не исправить вовек! Будет летать на своей гигантской птице туда-сюда, вокруг Мирового древа, но так и не сможет ничего поделать. Сколько раз такое бывало!

Олаф же был молчаливее некуда. Он недобро посматривал на вершины сосен, словно бы ожидая увидеть там дозорных неизвестного врага. Действительно, а с чего бы кому-то так страстно желать, чтобы их небольшой отряд поехал именно этой дорогой? Если наниматель так их оберегает, то почему не передал вместе с теми парнями весточку? К чему весь этот ярмарочный балаган? Нет уж, дело здесь нечисто. Причём нужны не тупые убийцы, а хитрые исполнители, навроде Ганса. Этот хотя бы знает, как подать сигнал опасности. Выручил своих братьев-наёмников! А сколько ребят друг друга порезали за прошедшие столетия? Сколько полегло в битвах городов? Везучий слышал рассказы о заморских землях, в которых десятки городов были объединены под властью одного человека — невиданное дело! Олаф иногда думал, что всё это только сказки глупых мечтателей. И вправду, ну разве может один-единственный купец объединить вокруг себя десятки городских советов? Хотя… Может, там наёмники руку приложили? Брату-наёмнику известно, что такое строгость и сила железного кулака. Да-да, Олаф порой — в самых диких фантазиях, которые неизменно приходят на четвёртый час после пятой бутылки — представлял себя на месте великого завоевателя. Что бы он сделал первым делом, попади под его начальство тысяча… нет, две тысячи бойцов?! Он бы занял торговую площадь, ратушу, порт и, конечно же, винные склады. Иначе никакой власти над бойцами не будет. Хорошо показавшим себя он бы выдавал по бутыли, а провинившихся делал бы невиновными — то есть лишёнными положенной доли вина. А потом пошёл бы покорять другой город. А после — ещё один. И так — до тех пор, пока Двенадцатиградье не оказалось бы под его властью. А после он бы подвесил верх ногами всех этих глупых «отцов» города и поставил бы на их места кузнецов и сапожников, те хотя бы знают своё дело! Вот это они бы зажили, а!

Ричард же не думал ни о чём. Он читал очередную книгу. Она была коротенькая, не более пятидесяти листов, а потом скоро и ей суждено было оказаться на дне мешка-библиотеки. Но судьба решила иначе, а Палач не уберёг.

Первым неладное почувствовал Рагмар. Он напрягся, втянул носом воздух. А через мгновение спрыгнул с телеги и принялся бить кулаками по земле, что-то крича на орочьем языке. При этом он весь сжался, будто бы кто-то близкий оскорбил его, и у Рагмара не было никакой возможности отбиться.

Вторым ощутил это Ричард. Он оторвал взгляд от книги, осмотрелся по сторонам — и прижался спиною к ящику, выставив вперёд руки с растопыренными пальцами.

И только Олаф непонимающе смотрел на своих бойцов, не в силах уразуметь, что же такое творится. Тяжеловозы, обычно послушные тянувшие повозку, забили копытами о землю и отказались двигаться дальше.

— Да что вы творите, в самом деле? — воскликнул Олаф.

Он дёргал за поводья раз, другой, третий, бич просвистел в воздухе, для острастки, но животные отказывались повиноваться. Везучий возвёл очи горе — и только тогда увидел это.

Невидимый ткач соткал «газовый» плат из воздуха, густой и прозрачный, шедший волнами от малейшего дуновения ветерка. Мир за этим покровом выглядел отражением самого же себя в гигантской луже. Стоило только напрячь глаза, и можно было разглядеть отраженье — но уже людей. Их очертания угадывались в тенях, коими полнились складки небесного покрова.

Лошади били копытом и отказывались двигаться дальше. Но Олаф теперь и не требовал этого: он любовался, искренне и радостно любовался отражением мира. Как чудно и забавно! И как красиво! Да! Он совершенно не мог взять в толк, что происходит — но как же красиво, Палач приди и забери! До чего же красиво!

— Красиво, — мысли сами собою вырывались, чтобы разнестись вокруг словами и забраться в разум Рагмара и Ричарда.

— Да, ловушка и впрямь создана на диво красиво и хитро, — процедил сквозь зубы Ричард. — Нас поймали, Олаф. Это «зиммерский щит». Даже я не настолько хорош, чтобы с ним справиться.

Магус произнёс это с особым придыханием. Неужели донельзя самоуверенный и себялюбивый маг… отдавал должное создателю этой штуки? Олаф понял: затевать этот поход стоило хотя бы из-за признания Ричарда.

Ну как тут было не воспользоваться моментом?

— И что же это такое? Почему ты не сможешь пробиться наружу? Да и вообще… — Олаф смачно сплюнул. — Какого Палача здесь происходит?