Дорога в лето

Поиск в интернете приносит свои плоды. Мэт Финч пропал с радаров на целый год, а на его сайте до сих пор нет даты предстоящего тура. Два года назад, когда ему было семнадцать, он пережил достаточно скандальный разрыв с девушкой. Его пассия стала невероятно популярной, когда начала рассказывать газетчикам об этом разрыве.

Покончив с его личной жизнью, я перехожу к музыке.

Пролистав песни на сайте, выбираю первую, название которой меня интригует – «Человек», – и надеваю наушники.

На фоне легкой барабанной дроби вступают фортепианные аккорды, плавно переходящие в голос Мэта Финча – он немного ниже, чем во времена «Финч Фор». Я закрываю глаза и вслушиваюсь. Мэт не лезет из кожи вон, поет легко и непринужденно, слова звучат естественно, как дыхание.

Я слушаю, о чем он поет. Ди говорит, что слова в песне, как бусинки в ожерелье – они могут существовать по отдельности, но вместе обретают больше смысла.

Ты знаешь, я всего лишь человек.
Могу согнуться, падаю, ломаюсь,
Порежешь – кровь течет, а не вода.
Ударишь – на осколки разбиваюсь.
Не надо слов, пусть говорят дела.
Ты мое сердце с собою унесла.

В какой-то момент мне начинает казаться, будто Мэт Финч подсмотрел мою жизнь и написал о ней песню. Мне слишком хорошо знакомо чувство, когда мир поворачивается к тебе жестокой стороной и ты беззвучно кричишь: «Я человек, мне больно, так нельзя!» У него красивый надломленный голос, будто он снова чувствует ту боль, о которой поет.

Я вдруг ощущаю на себе взгляд Ди – она уже проснулась, смотрит на меня и спрашивает, как только я снимаю наушники:

– Что слушаешь?

Она подозрительно прищуривается, и мне кажется, что меня застали на месте преступления.

– Хм… – Я закрываю сайт, будто прячу улики. Мне почему-то неловко, голова не соображает, и я даже не пробую соврать. – Если честно, сольный альбом Мэта Финча.

– Даже так?

– Ага. Он… э-э… – Я замолкаю, подбирая слова. – Это не так плохо, как я думала.

– Да, он классный.

Глаза Ди мечутся вместе с ее мыслями.

– Впервые услышав песню «Человек», я плакала.

Помолчав минутку, она вспоминает обо мне.

– Я уверена, он тебе понравится. Мэт хороший, понимаешь? Не такой, как все остальные в шоу-бизнесе.

Это нечаянное оскорбление людей ее круга заставляет меня улыбнуться. Ди снова ложится и, закрывая глаза, говорит:

– Он знает, что делать.

Пять долгих часов спустя мы прибываем в Ричмонд, штат Виргиния. Мы с Ди остаемся в автобусе, пока техперсонал не «обезопасит периметр» и не начнет разгружать вещи. Сидим на диване и ждем Мака, который должен нас забрать. В отеле, куда мы заходим через боковую дверь, тихо и спокойно, но меня бросает в дрожь при воспоминании о толпе репортеров. Губы Ди сжаты, и когда я замечаю, что она что-то ищет в телефоне, оказывается слишком поздно.

– Дай сюда. – Перед открытой дверью лифта я выхватываю у нее телефон и говорю, поворачиваясь к Маку: – Спасибо, дальше мы сами.

Дверь за нами закрывается, и глаза Ди снова наполняются слезами.

– Все очень плохо.

Я смотрю на экран телефона. Она искала информацию о себе, и, конечно же, за последние несколько часов слухи разрослись, как снежный ком. «Скандал с Лайлой Монтгомери: существует ли видео?» «Надежные источники», близкие к музыкальной индустрии, утверждают, что спонсоры намерены отказаться вкладывать деньги в тур Ди. На сайте журнала «Старгейзер» опубликована язвительная статья, хотя меньше недели назад они напечатали вполне себе миленькое интервью с ней. Вот сволочи!

Это напоминает мне, что я должна быть опорой для Ди. После катастрофы приходит время лучших друзей. Я должна ее защищать.

Как только лифт открывается на нашем этаже, я хватаю Ди за руку, потому что внезапно до меня доходит: эта фотография не просто порочит честь Ди, и дело не только в разглашении личной информации. Под угрозой вся ее карьера. Два года популярность Ди росла, и ей казалось, что так будет всегда. У нее нет запасного плана. Музыкальная карьера – все, чего она когда-либо хотела, о чем мечтала, ради чего работала не покладая рук. Ее спонсоры, поклонники, будущее – все зависит от мнения падких на сенсации журналистов и бдительных мамаш, которые перестанут покупать билеты на концерты Ди своим дочерям.

Пич еще не пришла, но наши чемоданы уже стоят на блестящей тележке. Ди направляется к ближайшему дивану и сворачивается на нем, как кошка.

– Как бы я хотела тебе хоть чем-то помочь… – Я сажусь рядом, словно могу прикрыть ее своим телом от всех грозящих ей опасностей.

– Ты помогаешь, ведь ты со мной, – говорит она и кладет ноги мне на колени. – Представь, если бы я осталась здесь одна. Ужас!

– Что, в прошлом туре с Пич разве плохо было?

Она пожимает плечами.

– Не плохо, просто иногда одиноко.

– А помнишь, как мы хотели упаковать меня в твой чемодан?