Дорога в никуда

После продажи КВЖД совслужащие получили два месяца сроку, чтобы покинуть Манчжурию. Среди них началась настоящая паника. Отлично зная тяжелое материальное положения в СССР, они кинулись впрок закупать всевозможные товары. В то же время бывшие высокопоставленные руководители КВЖД распродавали по бросовым ценам шикарную обстановку своих квартир, антиквариат, библиотеки… Как и ожидалось, не все из совслужащих поехали в СССР, кто сумел сколотить деньги подались совсем в другую сторону, в Шанхай, где либо оседали в тамошней русской колонии, либо уезжали в Америку и Европу. Вместо них на дорогу приходили японцы… и были восстановлены немало бывших служащих из «белых» русских. Любая «медаль» имеет две стороны, так и японская оккупация. В новых условиях некоторые безработные и нищенствующие белоэмигранты вдруг оказались востребованными и не только железнодорожные служащие. Японцы стали морально и главное материально поддерживать военные эмигрантские организации, тот же РОВС. Для всеобъемлющего контроля и руководства русскими эмигрантами под эгидой японцев в декабре 1934 года создали «Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурии» (БРЭМ). Под «зоркое око» БРЭМ попали все без исключения общественные и политические эмигрантские организации, начиная от антисоветского РОВС и кончая аполитичным Беженским комитетом…

Пока дочке не исполнился год Полина кормила грудью, не работала и буквально не отходила от нее боясь, что с этим «божьим даром», так долго ими ожидаемым, может что-то случиться. Но девочка с рождения росла здоровенькой, почти не болела, и постепенно тревога за нее утихала. Подруги-сослуживицы регулярно навещали Полину и держали ее в курсе новостей. Ей в конце-концов наскучило сидеть дома и, несмотря на противодействие мужа, в мае 1935 года она решила вернуться на службу, а заботы о дочурке перепоручить няне, которую собиралась нанять. Но в тот день, когда она после более чем годичного перерыва пошла в свой Беженский комитет «на разведку», вопрос с няней еще решен не был, и дома с Оленькой остался отпросившийся на своей службе Иван…

Сидеть с малышкой, начавшей произносить первые слова и делающей пока еще не очень уверенные шаги своими ножками, было в общем-то не трудно: вовремя накормить с ложечки, да вывести гулять, ну иногда поносить на руках, когда дочка особенно настойчиво просилась «на лучки», ну и само-собой при необходимости переодевать. Верная служанка Ли вскоре после наводнения вышла замуж и сама недавно родила, но не желая терять хорошее место, она, договорившись с Полиной, на время своего отсутствия устроила к Решатниковым свою семнадцатилетнюю двоюродную сестру, такую же честную и работящую, как она сама. Сяо, так звали эту девушку, в свою очередь всячески пыталась понравиться хозяевам, выказывая явное желание ухаживать за их маленькой дочкой. Вне всякого сомнения, она хотела, чтобы после возвращения сестры, Решетниковы ее наняли в качестве няньки…

В тот день Сяо сходила на базар за продуктами, потом занималась уборкой и приготовлением обеда, ненавязчиво давая понять Ивану, что и с ребенком с удовольствием займется. Но тот «заинструктированный» женой: «от Оленьки ни на шаг», не решился отдать ребенка на попечение молодой прислуги, хоть до того сама Полина неоднократно доверяла Сяо дочку, и та показала себя заботливой нянькой. Иван думал, что жена вернется домой где-то к обеду, но ее не было. И после обеда она не появилась. Сяо уже приготовила ужин и, распрощавшись до следующего утра, ушла к себе домой в Фудзядян. Иван совершил вечернюю прогулку с дочкой по их двору и саду, прислушиваясь к грохочущим за забором трамваям, надеясь, что Полина приедет именно на этом… Полина появилась лишь после восьми часов вечера уставшая, но в то же время довольная. Выслушав упреки мужа за беспокойство, вызванное ее непонятной задержкой, она, в процессе «контрольного осмотра» дочки, даже не отреагировала на них, правда мимоходом похвалила Ивана за то, что ребенок «сухой» и по всему чувствует себя превосходно. Она тут же быстро и умело укачала до того, казалось, и не собиравшуюся спать малышку, положила ее в кроватку, и только после этого вышла ужинать, одновременно удовлетворяя интерес мужа: где же она столько времени пропадала:

– Ох, Вань, где я только не была, и с кем только не встречалась. И в комитете была, и к сослуживицам домой приходилось ездить, потому как многие уже в комитете не служат, и обедала у знакомых. Зато все, что хотела узнала. А изменений за то время, что я дома сидела, произошло столько – в голове не умещаются. Потому и задержаться так пришлось.

– А ты все и не умещай, ты мне скажи главное, будет ваш Беженский комитет функционировать, разгоняют его японцы или нет, верны те сведения, или просто так слухи? – нетерпеливо спросил Иван, явно не собираясь выслушивать слишком пространные объяснения жены, ибо уже не злился на жену, а просто смотрел на нее и…