Дорога в никуда

Он взял стакан с пивом, протянутый ему Квазиндом, задумался, потом чокнулся с Ту Хоксом.

— За наш успех, мой друг! Два землянина в чужом, но не таком же и негостеприимном мире! Возможно, мы проживем долго и будем процветать. Процветать, как никогда бы не смогли сделать этого там!

— Я пью за это, — сказал Ту Хокс. — И позвольте мне поздравить вас с вашей замечательной способностью приспосабливаться. Большинство людей, оказавшись в таком положении, были бы шокированы и никогда не оправились бы от этого шока.

— Вы, кажется, тоже довольно хорошо сориентировались, — сказал Раске.

— Я непривередлив. Я ем то, что мне подают. И не имеет значения, считаю я это вкусным или нет.

Раске снова рассмеялся.

— Вы нравитесь мне! Вы человек в моем вкусе! Я мог только надеяться на это!

— Почему?

— Мне хочется открыться. Я не так самодоволен, как может показаться. Я чувствую себя немного одиноко, только немного, вы понимаете; это тоска по общению с человеком нашей старой Земли, — он радостно рассмеялся. — Конечно, лучше было бы, если бы это была женщина, но нельзя же получить все, что хочешь. Кроме того… — он поднес стакан ко рту и подмигнул Ту Хоксу. — Кроме того, я могу иметь здесь женское общество когда захочу. И, кроме того, самую лучшую женщину. Мне удалось — назовем это так — вызвать интерес к своей особе у дочери здешнего властителя. Она имеет огромное влияние на своего родителя.

— Я нужен вам не только для общества, — сказал Ту Хокс. — Чтобы предоставить мне все это, должны быть еще какие-то обстоятельства, — и он всеохватывающим жестом указал на роскошную обстановку комнаты.

— Я рад, что вы не так наивны. Скажем так, вы можете оказать мне большую помощь в моих делах. Да, вы нужны мне. Действительно, вы здесь находитесь благодаря тому обстоятельству, что мне нужно было, чтобы вы прибыли сюда. У меня есть друг, который занимает высокий пост в тайной полиции; он рассказал мне о двух мужчинах из другого мира, которых поместили в сумасшедший дом. Я предложил похитить вас и…

— Вы также были тем, кто предложил, чтобы нас убили, если нас не удастся захватить живыми?

Раске был удивлен, но быстро взял себя в руки. Он, улыбаясь, сказал:

— Да, это был я. Я не мог допустить, чтобы Готинозония получила информацию, которая позволила бы ей подняться на уровень Перкунии — моей приемной родины, не так ли? Разве вы бы не сделали то же самое, если бы оказались на моем месте?

— Возможно.

— Конечно, вы сделали бы это. Но вас не убили. И вы должны быть благодарны мне за то, что вас не сгноили заживо в рабочем лагере Итскапинтика. Я предложил правительству Перкунии потребовать вашей выдачи. То, что эта девушка тоже была там, конечно, облегчило нам дело, потому что она — племянница герцога Торстайна, теперешнего министра иностранных дел.

— А что теперь с ней? — спросил Ту Хокс.

— Она теперь, естественно, примет перкунское гражданство. Если она даст клятву верности, у нее будет роскошная жизнь, потому что ее дядя очень большой человек. Если же она откажется от этого, что она, вероятно, и сделает, как все эти тупоголовые британцы, ее возьмут под арест. Конечно, арест не будет таким уже неприятным; вероятно, ее отправят в какой-нибудь замок, где у нее будут личные покои и слуги.

Ту Хокс отхлебнул пива и посмотрел на немца. Немца? Раске уже забыл о войне в своем родном мире. Теперь его интересовало, что он может получить здесь, и он был счастлив, что у него было нечто, за что в Перкунии могли дать высокую цену. И как был вынужден признать Ту Хокс, его позиция была реалистичной. Почему он должен продолжать здесь эту войну? Америка и Россия с таким же успехом могли находиться на планете в системе другой звезды. Военная присяга, данная и Ту Хоксом, и Раске, здесь была ничем, нулем, как если бы они оба погибли при Плоешти.

Это, само собой разумеется, отнюдь не значило, что он полностью доверяет Раске. Этот человек был оппортунистом. Как только он решит, что Ту Хокс ему больше не нужен, он тут же отбросит его. Но мог быть еще и другой вариант: Ту Хокс мог использовать Раске.

— Я представляю для Перкунии огромную ценность, — говорил Раске, — потому, что я изучал самолетостроение. Я кое-что понимаю в химии и высокочастотной технике. В Германии с моими знаниями я не был бы заметной величиной, но здесь другое дело. А что изучали вы?

— Боюсь, что моя специальность не такая уж необходимая, — поколебавшись, ответил Ту Хокс. — Я изучал индоевропейские языки. Конечно, как второстепенные предметы я изучал математику и физику, потому что я знал, что одно только языкознание можно использовать лишь в университетской карьере. Нужно также было получить специальность для практического использования. Во время войны я овладел профессиями радиста и пилота. Кроме того, я разбираюсь в автомобилях; во время учебы я по полдням работал на автомобильном заводе.