Дорога в никуда. Книга вторая. В конце пути

На СНР Кулагин демонстративно делал все, чтобы не афишировать их особые с новым комбатом отношения, которые он твердо решил «свернуть». Он приказал провести контроль функционирования. Офицер наведения включил станцию и продемонстрировал ее работу. Конечно, если бы главный инженер корпуса имел целью до чего-нибудь «докопаться», то с его знаниями и опытом это было бы сделать нетрудно, но он в присутствии нового комкора и начальника политотдела, которого откровенно побаивался (знал, что тот за глаза зовет его Борух Мойшевич) решил не выделяться, остаться в тени. Потому, не узрев серьезных недостатков, Кулагин признал технику боеготовой. Намеренно не замечая попыток Харченко отвести его в сторону и о чем-то поговорить, он сначала ввязался в технический спор с местным «теоретиком» Гусятниковым, потом стал проверять знания недавно заступивших на должности офицеров Рябинина и Сушко, затем поругал за подтеки топлива из дизелей электромеханика-дизелиста, потом… потом спустился вниз. Здесь Ратников сделал то, что безуспешно пытался «наверху» Харченко, он «перехватил» главного инженера и отвел в сторону для разговора с глазу на глаз. Он это сделал, воспользовавшись тем, что полковники заинтересовались занятиями по ЗОМП, которые в казарме проводил начальник отделения боевого управления старший лейтенант Колин, под контролем начальника штаба Колодина. Ратников попросил разрешения ненадолго отлучиться, чтобы выяснить у главного инженера подробности проверки им техники. Похоже, и комкора и Стрепетова техника совершенно не интересовала, и они не стали препятствовать, что бы по этому поводу два подполковника «посекретничали».

— Ну, как Борис Михайлович у нас там наверху? — прогнозируемо начал разговор Федор Петрович.

— Все нормально, не беспокойтесь, сегодня я вас «мучить» не буду, отложу до следующего раза, — эти слова Кулагин произнес как можно тише, чтобы полковники не услышали.

— Ну что ж, спасибо. Извините, Борис Михайлович, можно с вами поговорить, так сказать не по теме, а то, боюсь, у нас больше возможности такой не будет, — в свою очередь заговорщецки понизил голос Ратников.

Кулагин, уже собиравшийся докладывать комкору о результатах проверки боеготовности техники, удивленно посмотрел на командира дивизиона и вынужден был задержаться.

— Я прослышал, что вы мне уже преемника подыскали? — без «разведки» начал Ратников.

— Не понимаю вас Федор Петрович. Кадровые вопросы не в моей компетенции, — главный корпусной инженер явно растерялся, он как человек интеллигентный не обладал командирской грубостью, это хорошо знал Ратников, потому и позволил себе достаточно бесцеремонное обращение к начальнику, превосходящему его по должности.

— Тем не менее, до меня дошли сведения, что именно вы «крестный отец» этого преемника.

— Не понимаю о чем вы? — отвел глаза и продолжал отрицать свою причастность к назначению Харченко Кулагин.

— Не надо, Борис Михайлович, я ведь все знаю. Вы же обещали мое место Харченко. Только вот меня об этом известить, почему то не удосужились. Я ведь за свое место не держусь, — насмешливо покачал головой Ратников, кося взгляд в сторону полковников, которые что-то выговаривали начальнику штаба Колодину.

— Я не знаю, кто вас дезинформирует, но я лично никому ничего не обещал, — Кулагин тоже опасливо оглянулся — не слышит ли кто их диалога. — Сами посудите, он же только комбатом стал, ему еще опыта набраться надо, капитана получить. А слухам советую не доверять. Пойдемте лучше поближе к командованию, а то неудобно, подумают, что мы тут втихаря шушукаемся.

«Вот гаденышь, отблагодарил, всем раззвонил, чего и не было. Помогай таким после этого», — негодовал про себя Кулагин, а Ратникову говорил следующее:

— Пожалуйста, Федор Петрович, об этих слухах никому ни слова, могут неправильно понять. Поверьте, сейчас я вам чистую правду сказал.

— Без двойного дна? — выразил недоверие Ратников.

— Клянусь вам…