Дорога в никуда. Книга вторая. В конце пути

Федор благополучно добрался до места своей службы, хоть и не обращал ни на что внимания, почти не смотрел по сторонам, ибо продолжал «переваривать», что ему поведал в автобусе коренной киевлянин Борис Григорьевич Киржнер. Причем его мучила не «вненациональность» Высоцкого, а обычное негодование русского человека: неужто и здесь не обошлось без евреев, неужто даже Высоцкий…?! Такие мысли часто мучили русских интеллигентов на протяжении почти всего двадцатого века. И все же, придя домой, Анне Федор о частичном еврействе Высоцкого решил ничего не говорить. Не то чтобы он не до конца доверял Киржнеру, но решил не расстраивать жену, ведь она однозначно восприняла бы это известие, так же как и он, крайне негативно. Не обмолвился он об этом и сослуживцам, ни тогда, ни потом.

Очередная «серия» воспоминаний закончилась. Федор Петрович вновь вынырнул в настоящее, в декабрь 1986 года, в свою постель, на свою «точку», ту же самую, на которой он в первый раз служил в том 1970 году. Потом, в 1972 его перевели на другую, на должность начальника штаба дивизиона, где он прослужил до 1976, после чего вернулся, став уже командиром дивизиона. А тогда… тогда первые три «серии» имели и заключительную, четвертую. И теперь он уже просто не мог заснуть не «посмотрев» и ее.

29