Дорога в никуда. Книга вторая. В конце пути

Забыть отца и мать она просто не могла, даже если бы и очень захотела, и метрики она не утеряла, а спрятала. Как можно забыть тихое семейном счастье, совсем иную жизнь, где она просто была сама-собой, а не играла роль. Иногда во сне Оля видела родителей, прислушивалась к их разговорам. Она видела свой большой красивый дом, заставленный дорогой старинной мебелью, громадные кожаные кресла, в которых она так любила валяться, большие зеркала в тяжелых резных рамах, ковры, шторы, портьеры, граммофон и пластинки рядом на тумбочке, пианино, на котором мать регулярно заставляла ее играть, и иконы, всюду иконы, большие с золотыми окладами, в гостиной и в других комнатах. Когда ложилась спать на голодный желудок, ей снился обильный родительский стол, и она маленькая капризуля не желает есть то то, то это. Видела отца, высокого, с каждым годом все сильнее седеющего, но стройного и красивого, фигурой почти такого же как на фотографиях из семейного альбома, где он красовался в форме казачьего офицера. Видела мать, роскошную даму, одетую то в одного меха и цвета шубу и шапочку, собирающуюся идти на праздник Крещения на Сунгари, то в длинное бирюзовое бальное платье с голой спиной, в черных перчатках до локтей, придирчиво оглядывающей себя в зеркало, прежде чем ехать на какой-то званый вечер или благотворительный бал. Она вся в изумрудах, зеленые камешки мерцают в свете большой люстры, висящей в гостиной их дома, они и на ожерелье вокруг шеи, и в ушах, и на пальцах рук. Мать кажется Оле просто ослепительной, она визжит от восторга… и просыпается. Родители «посещали» ее только по ночам. В остальное время она была вся собрана в единый сгусток воли и нервов – она хотела не просто выжить, она хотела ни в коем случае не опуститься на дно жизни.

После педучилища ее распределили в одну из школ в шахтерском поселке Приморского края, где она проработала недолго, ибо в то время строительство Бухтарминской ГЭС объявили всесоюзной ударной комсомольской стройкой. Оля резко активизировалась на ниве общественной комсомольской жизни, вовсю изображая активистку и добилась, чтобы ее отправили на это строительство по комсомольской путевке… Что тянуло ее на родину своих предков? В тот момент она, наверное, и сама толком не осознавала. Она так много слышала от родителей и бывавших у них в гостях их друзей-земляков об Южном Алтае, и в их устах он представал невероятно прекрасным и желанным краем, лучше которого и быть не может. По их словам там и хлеб колосился гуще, чем где бы то ни было, и реки кишели рыбой, и травы выше человеческого роста, и мед необыкновенной сладости, и горы в голубой летней дымке так красивы, что глаз не отвести. Ее неосознанно, наследственно тянуло туда же, куда до конца своей жизни стремились мать с отцом. В советской стране со строгой системой прописки место жительства быстро поменять можно было только так, завербовавшись на какое-нибудь строительство, но наиболее эффективно было «прикинуться» энтузиастом-комсомольцем.

Большое дело иметь специальность, диплом. Ольга не раз в мысленно благодарила свою воспитательницу из детдома. Девчонок на стройку приехало много, со всех концов страны, ехали в основном за женихами, ибо именно на таких крупных стройках обычно имел место избыток мужчин и определенный дефицит женщин. Но большинство девушек приезжало без специальности, кому везло, становились продавщицами, работницами столовых, любовницами начальников… большинству же дали в руки ломы, кирки, лопаты и отправили долбить котлован под шлюзовые камеры. Сотни молодых девчонок работали на мужской работе в нескольких километрах от Александровского ущелья, где расстреляли коммунаров, которые, вроде бы, положили жизнь за светлое будущие этих тогда еще не родившихся девчат, которые оставляли на этом котловане свое здоровье, свою молодость.

У Оли была специальность, да еще такая востребованная, в строящемся городе энергетиков Серебрянске открывались новые школы и детсады. Молодые семьи появлялись как грибы после дождя, рождались и подрастали дети. Поработав пару лет учительницей младших классов, Ольга уже беспрепятственно, на законных основаниях поступила на заочное отделение Усть-Каменогорского пединститута. Тут же в Серебрянске она и замуж вышла за молодого электротехника, приехавшего из Барнаула для монтажа электрооборудования на строящейся ГЭС. В семейной жизни Ольга тоже с самого начала «играла роль», иной раз так в нее вживаясь, что и сама забывала, кем являлась изначально, и было ли это вообще: полненькая девочка-резвушка в большом уютном доме с няней-китаянкой, поедающая ананасы, отец, в сюртуке и котелке, мать в роскошном платье и шляпе. Если для ее родителей мечтой, светом в окне, темой сновидений была Усть-Бухтарма, то для нее сейчас… Харбин, сладостные воспоминания о золотом детстве.