Дорога в никуда. Книга вторая. В конце пути

Ольга Ивановна не собиралась покупать особенно много, но обновлять гардероб ей было необходимо. В поселковых магазинах, снабжавшихся по линии ОРСа в открытой продаже более или менее нормальной ни зимней, ни летней одежды не было вовсе. Ничего подходящего не нашла она и в Усть-Каменогорске, хоть этим летом и скрупулезно исследовала оба этажа «стекляшки», областного ЦУМа. Если не иметь знакомых продавцов и товароведов из ОРСа, одеться практически было невозможно, ибо купить более или менее нормальный товар можно было только «из-под прилавка». Хоть новых знакомых за последние три года у Ольги Ивановны появилось немало, среди них как-то не было ни одного торгового работника. И вот, надо же, такая удача.

Когда Анна обвела рукой полки своего магазина и предложила выбирать, Ольга Ивановна поняла, что купить немного, здесь никак не получиться. Почти все, что предлагалось ей было необходимо и отсутствовало в свободной продаже не только в поселке, но и во всей области. Начали со стирального гедееровского порошка «Лоск», хозяйственного мыла и шампуня, потом перешли на продукты. Ольга Ивановна, немного стушевалась, стараясь унять обычную женскую страсть делания покупок, давно уже не удовлетворенную, но Ратникова заметила стеснительность старой учительницы:

– Берите все, что вам надо, и ни о чем не беспокойтесь…

Когда пришел черед выбирать одежду, Ольга Ивановна лишь беспомощно развела руками и сказала, что не рассчитывала на такое изобилие и не взяла с собой достаточно денег, на что Ратникова, махнув рукой, заявила:

– Потом рассчитаетесь…

Перемерив несколько зимних пальто, Ольга Ивановна остановилась на неброском и немарком черного цвета с искусственным воротником. Уже собираясь на этом ограничиться, она увидела упаковки тонких венгерских фломастеров. Ольга Ивановна пользовалась толстыми советскими марки «Союз». Они были очень неудобны и быстро засыхали, потому их частенько приходилось «разводить» какой-нибудь спиртосодержащей смесью, в том числе и водкой. Фломастеры она приобрела с запасом три пачки, чтобы одну отправить сыну. Когда, наконец, весь товар был отобран, должен был возникнуть естественный вопрос: как это вынести? Даже им двоим, это было не под силу, нужны были как минимум еще двое помощников. Впрочем, Ольга Ивановна уже имела возможность убедиться во всесилии здесь Анны. Так оно и вышло. Выглянув из магазина подполковничиха тут же «припахала» даже не двух, а трех шедших мимо солдат. Все отобранное Ольгой Ивановной было уложено и упаковано в коробки, которых много имелось в подсобке магазина: четыре пачки стирального порошка, десяток брусков хозяйственного мыла, десяток банок сгущенного молока, столько же говяжей тушенки, пять кило сахара-песка, килограмм сливочного масла, пять кило гречневой крупы, столько же риса, банка атлантической сельди, большая банка консервированных венгерских помидоров, печенье, конфеты, полукопченая колбаса, сыр, а также хороший домашний халат московского пошива, строгое рабочее платье белорусского производства, хорошие рабочие югославские туфли на толстом каблуке – на тонком ходить и давать уроки было уже тяжело. За час, что провела в магазине, Ольга Ивановна накупила столько, сколько не могла себе позволить за несколько последних лет вкупе.

Когда они вышли из магазина в морозный солнечный искристый день… Ольга Ивановна довольная и смущенная одновременно, Анна вальяжно-деловая, уверенно покрикивающая на несущих коробки солдат… И впервые за время пребывания на «точке» Ольга Ивановна со всей очевидностью ощутила самое главное отличие этого места от их поселка – воздух. Воздух, каким она уже давно не дышала. Здесь на среднегорье, на небольшом плато, ограниченном с двух сторон горными хребтами, где такой ослепительной чистоты снег, воздух был столь же первозданно чист, прозрачен, целебен. Сюда никак не мог подняться дым с цемзаводовских труб, тем более ядовитые выбросы многочисленных предприятий Усть-Каменогорска и его окрестностей. Все это располагалось много ниже и та отрава оседала там, вдоль русла Иртыша, а здесь… Как легко и свободно здесь дышалось, как прекрасен этот пейзаж. А там дальше за колючей проволокой, ограждавшей территорию воинской части, где начинались укутанные снежным покрывалом поля совхоза Коммунарский… Там когда-то ее дед был вынужден разогнать Коммуну, за что в конце концов поплатился жизнью. Впрочем, Ольга Ивановна, конечно, понимала, что разгон был всего лишь поводом, истинной причина гибели ее родственников заключалась в том, что они собой олицетворяли старую жизнь, старый порядок, которые сметала новая жизнь, новый порядок… которым, сейчас, через семьдесят лет, кажется тоже приходит конец.

28