Дорога в никуда. Книга вторая. В конце пути

Ольга Ивановна распаковала и разложила привезенное: в шифоньер, в холодильник, на балкон (что не вошло в холодильник). Потом она включила телевизор. Но, ни по Москве, ни по Алма-Ате о вчерашних событиях в столице Казахстана не было сказано ни слова. Власть явно демонстрировала, что ничего не произошло. Шли обязательные пропагандистские передачи типа «Ускорение и качество», транслировались репортажи с хокейного приза «Известий»… Ольга Ивановна, еще час назад в разговоре с Ратниковым и его женой, представшая такой мудрой и логичной… Сейчас, когда она осталась одна, ее вдруг охватил страх перед будущем, тот же страх, что интуитивно ощущала ее «сановная» подруга Мария Николаевна и, похоже, тот же Ратников. Они все «ехали» в третьем классе и по «стуку колес» ощущали, что там, в везущем их локомотиве, что-то работает не так, надо срочно что-то предпринимать, иначе весь состав «сойдет с рельсов». Но, похоже, там, «у руля» этого совершенно не чувствовали, что рулить надо как-то по другому, вроде бы объявили «перестройку», а все делают по старинке, как делали их предшественники. А на настоящую новаторскую перестройку они просто не способны. И еще одно роковое совпадение, судя по всему все эти восхваления необычных отношений между новым генсеком и его женой, ее бросающееся в глаза влияние на мужа, говорит не о чем ином, как о том, что он находится под ее каблуком. Если бы она была умницей… Но Ольга Ивановна не замечала особого интеллекта не только на его, но и на ее лице. Так кто же руководит страной, недалекий человек, на которого не лучшим образом влияет его столь же недалекая жена? Господи, как будто история повторяется, один царь подкаблучник уже погубил Российскую империю. А что сейчас, неужели генсек подкаблучник ведет к гибели Советский Союз? А раз так, то что же получается… «поезд» обречен, крушение неизбежно!?

«Господи нет… хоть и ненавижу я всей душой эту власть, но не хочу, видит Бог… Ведь с нас, с рядовых русских людей за все их ошибки спросят, и за Афганистан, и за пустые прилавки, и за этот разгон демонстрации, за все… Молодость моих родителей пришлась на эпоху перемен… а дедам еще хуже пришлось, встретить ее в старости и умереть страшной не спокойной смертью. Неужто, и мне такая судьба уготована? Не дай Бог… не дай Бог…. Верую в тебя, Господи, верую, только спаси, только защити…»

Ратников тоже не мог думать ни о чем другом, после того как отвез Ольгу Ивановну и привез школьников. Немного посидев в казарме, до смены дежурных офицеров, он уже собирался идти домой, но думы его не оставляли. Он теперь буквально в каждом «судьбоносном» проекте руководства страны видел роковые ошибки, сродни афганской и вчерашней. На ум почему-то пришла грандиозная стройка БАМа: «Ну кому он сейчас нужен этот БАМ, миллиарды в тайгу зарыли, ведь сколько предприятий выпускающих товары народного потребления могли на эти деньги построить. А сколько шоссейных дорог, у нас же чуть от Москвы на восток отъехал и нормальных дорог почти нет. В Афгане миллиарды зарыли и тысячи молодых жизней погубили, в БАМ зарыли, Чернобыль рванул, тоже миллиарды прахом и тысячи погибших и облученных, столько территории заразили. И вот теперь ко всему один из самых мирных и верных советской власти народов так оскорбили… Сволочи, их не государством руководить, а к стенке сортирной ставить и расстреливать», – негодовал про себя Ратников. И тут в его воспаленном мозгу вдруг ярко всплыло воспоминание лекции, что он слушал, еще будучи курсантом Ярославского военно-технического училища. Читал ту лекцию преподаватель по «Истории КПСС». Он сравнивал социалистический путь развития с объездной короткой дорогой: «Россия до семнадцатого года тащилась в хвосте развитых стран. Большевики, взяв власть, свернули с общей дороги, чтобы по объездной, на высокой скорости обойти всех, возглавить человечество и, увлекая его собственным примером, повести к коммунизму». Объездной путь?… Но это не дорога, это же целина, бездорожье. Кого по такому пути можно обогнать, разве что шишек набить? Похоже, так оно и вышло…

Надо было идти домой, но он не мог заставить себя встать. Ожил телефон. «Дождался, не иначе Аня звонит, сейчас ругаться будет», – переключился с невеселых раздумий подполковник, беря трубку.

– Товарищ подполковник! Готовность номер один!

– Что!? – с Ратниковым произошло то, что еще никогда не происходило в тот момент, когда он слышал эти слова – он не сразу сообразил, о чем ему говорят.

Но тут же вой все набирающей обороты сирены вернул подполковника из мыслительной полудремы в бодрствующую реальность, словно человек находящийся под наркозом получил приводящую в чувство пощечину…