Дорога в никуда. Книга вторая

Ольга Ивановна побывала в Абхазии во время громкого процесса над местными джигитами, которые решили не ограничиться насилием над рядовыми отдыхающими, а покусились на дочь большого московского прокурорского чина. Она проводила медовый месяц вместе с молодым супругом в ведомственном санатории. Уверенные, что столь высокое покровительство обезопасит их и на Кавказе, молодожены, в общем, вели себя довольно развязно. А кавказские джигиты, как правило, от представителей других наций такого не терпят, развязными и наглыми, имеют право быть только они – их так воспитывают с детства. Они избили мужа, а молодую жену, как водится, изнасиловали втроем на его глазах… Невероятно, но московский чин не смог тягаться с местными подпольным миллионерами, ибо среди тех джигитов оказались их сыновья. Эти «мандариновые» короли сумели с потрохами купить кого надо в Москве, не говоря уж о местных милиции и прокуратуре. По решению суда насильникам дали всего по два года условно.

Именно тот памятный отдых в Абхазии позволил Ольге Ивановне обнаружить определенное лицемерие в творчестве известного советского писателя, абхаза по национальности Фазиля Искандера, ставшего в восьмидесятых годах очень модным. В своих многочисленных автобиографических повествованиях о мальчике Чике, он вполне осознанно допускал такие сцены, когда, например, тот же Чик на морском пляже кидает втихаря камешки в загорающую толстую тетку. О том, что отдыхающая тетка русская, не говорится. Но кем же, еще могла быть загорающая на пляже в Сухуми. И та, по всему уже далеко не юная женщина, по мнению писателя, от этого получала большое удовольствие. Автор «оставлял за скобками» уверенность в том, что тупой, воспитанный в духе «марксизма-интернационализма» русский читатель никогда не догадается, что в свою абхазскую немолодую женщину Чик никогда кидаться камешками не будет. Для абхазов и прочих кавказцев это страшное оскорбление, чреватое кровной местью, а для простых невластьимущих русских нет, их и не так оскорблять можно, причем совершенно безнаказанно.

В Туркмении имела место несколько иная ситуация. Туркмены выказывали крайнее недовольство тем, что поселившиеся в республике русские далеко не всегда уважают их обычаи и, наоборот, живут лучше, чем местные. А многодетные туркменские семьи, которых в республике насчитывалось очень много, еле сводили концы с концами, а в некоторых вообще голодали. Ольга Ивановна знала, что подобная ситуация имела место и в Таджикистане, и в Узбекистане. В этих республиках политика союзного центра на выделение лучших земель под хлопчатник привела к тому, что собственное производство продуктов питания не покрывало потребностей быстрорастущего населения. Таким образом, Казахстан оставался в Союзе одним из немногих островов относительного межнационального согласия. Казахи в своем подавляющем большинстве терпимо относились, и к русским, и к прочим населяющим республику народам: немцам, корейцам, татарам, уйгурам… Обстановку, правда, напрягали чеченцы и турки-месхетинцы, высланные в Казахстан так же как немцы и корейцы в годы Великой Отечественной войны. Они не все вернулись на Кавказ после хрущовской реабилитации, а продолжали жить там же, куда их выслали при Сталине. В местах их компактного расселения всегда возникали очаги межнациональной напряженности, ибо и они ни с кем не могли ужиться, и с ними никто. Но этих чрезмерно «горячих» горцев насчитывалось сравнительно немного, и потому можно было с полным основание говорить, что в республике царили относительные порядок и спокойствие.

Почему, зачем надо рисковать разрушить этот мир, тем более, что Казахстан действительно один из трех важнейших вместе с Россией и Украиной, если можно так сказать, «краеугольных камней» в фундаменте Советского Союза? Неужели не понимает этого Горбачев и прочие члены Политбюро? К тому же казахи очень терпимая нация, терпимее не только известных своей несдержанностью народов Кавказа, они терпимее прибалтов и среднеазиатов, где русских в лучшем случае недолюбливают, терпимее «западенций» на Украине, где «москалей» многие откровенно ненавидят. Все это казалось настолько нелепо, что Ольга Ивановна до конца не могла поверить Марии Николаевне. И в самом деле, неужто то, что видит председатель какого-то занюханного Поссовета, не видят в Кремле, в Политбюро, все эти люди, сделавшие головокружительную карьеру, возглавившие огромную сверхдержаву, руководящие почти тремястами миллионами людей, к мнению которых прислушивается весь мир?…