Дорога в никуда. Книга вторая

Полковник Стрепетов, как это ни парадоксально, не кончал военного училища, он вышел из «студентов». В самом конце пятидесятых годов он окончил исторический факультет пединститута, был призван в армию, остался в ней и до последнего времени ни разу не пожалел о своем выборе. Службу начинал с комсомольских работников, затем замполит роты, дивизиона, закончил военно-политическую академию, стал начальником политотдела полка, побывал за границей (стоял на страже морального и идейного облика советских военных специалистов в одной из развивающихся стран). На начальном этапе своей карьеры его должности на две-три ступени превышали звание. Но со временем это «поступательное» движение все замедлялось, хотя присущая ему энергия не иссякла, а опыта прибавилось. Лишь загранкомандировка позволила ему подняться на полковничью должность, стать начальником политотдела дивизии. Ну, а когда дивизию реорганизовали в корпус, нежданно-негаданно его полковничья должность превратилась в генеральскую. Но быть на должности генерала, это еще не значило обязательного получения вожделенных зигзагов на погоны и лампасов на штаны. Тут Стрепетов словно в стену уперся.

В начале «пути» он не признавал ни блата, ни карьерных знакомств, ближе к концу пришел к выводу – честность и принципиальность плохие союзники в жестокой, изнуряющей гонке за чинами и должностями. Особые надежды возлагал полковник на прежнего комкора генерала Хоренко. Они с ним были на «короткой ноге», к тому же Стрепетов оказал генералу большую услугу, буквально «протащив» его зятя, бестолкового офицера политработника от замполита роты до замполита дивизиона и благополучно поступив его в конце-концов в академию. Такой услуги, генерал, конечно, не мог не оценить и божился, что если уйдет на повышение, то обязательно «потащит» за собой и своего начальника политотдела, и уж тогда Стрепетов наверняка получит «генерала». Все вроде бы к тому и шло, но случилось непредвиденное: кто-то с очень большого «заоблачного» верха пихал молодого Агеева, и пришлось генералу Хоренко срочно освобождать перспективное для роста «генеральского молодняка» место. Хоренко перевели начальником кафедры в академию, должность фактически без власти и с которой не «растут», а уходят на пенсию по достижению предельного возраста. Так Стрепетов остался на «бобах».

Впервые увидев нового комкора, пышущего молодостью и здоровьем, Стрепетов, привыкший быть моложе не только своих начальников, но и многих подчиненных, сразу стал испытывать к Агееву определенную неприязнь, хотя тот держался с ним подчеркнуто дружелюбно. Непроходяще-плохое настроение сейчас усугублялось и плохо перенесенной дорогой – тучного полковника растрясло. Данное обстоятельство способствовало возникновению несколько неожиданного, после грозных тирад вопроса:

– У тебя тут туалет где?

Я провожу, товарищ полковник, – вызвался услужить Пырков, хотя Стрепетов по-прежнему, игнорируя его, обращался к Ратникову.

Полковник хмуро перевел взгляд на замполита и милостиво согласился:

– Ну что ж… веди.

Пырков со Стрепетовым вышли. В канцелярии повисло тягостное молчание. Агеев как слепой, оставшийся без поводыря, не знал с чего начать, а все остальные ждали именно его командирских указаний.

– Может, казарму посмотрим? – наконец, неуверенно предложил комкор

Начальник тыла неслышно вздохнул, ибо ему неминуемо предстояло ответить на многие «щекотливые» вопросы, связанные с тыловым обеспечением и ремонтом… Агеев во главе свиты прошел по спальному помещению. Порядок ему понравился, все чисто, выровнено, кровати аккуратно заправлены, табуретки расставлены строго по номерам, полотенца на спинках безукоризненно чисты… Но, взглянув на потолок, полковник увидел следы подтеков и промерзшие насквозь темные углы. Не укрылось от его глаз и то, что большая часть стекол в оконных рамах составные, а не из одного целого куска, а половицы «ходят» под ногами.

– Казарма-то у вас на ладан дышит, – с интонацией, с которой, наверное, Архимед воскликнул «эврика», произнес Агеев. Он был, несомненно, удовлетворен тем, что и сам оказался в состоянии обнаружить недостатки.

Ратников промолчал.

– А что разве окна нельзя нормально застеклить? – с тем же эвристическим удивлением спросил комкор.

– Стекла нет, – чуть повысил голос Ратников, как бы давая понять, что этот вопрос должен быть адресован не ему

Но тыл не заставил себя ждать, Боярчук торопливо заверил:

– Летом все переостеклим, стекло уже получено.

– Крыша, что ли течет? – комкор спрашивал не вдаваясь, кто за что ответственен в этом ветхом помещении.

– Да течет, по весне будем перекрывать. Шифер только с месяц как завезли, а в зиму крышу нельзя разбирать, – Ратников спокойно без интонаций объяснял молодому полковнику прописные истины «точечной» жизни.

Агеев остановился возле спорт-уголка. Здесь также царил порядок: гири, гантели аккуратно уложены в ряд возле матов.

– Как у вас со спортом дела обстоят, занимаются? – поинтересовался комкор.