Дорога в никуда. Книга вторая

Оглушенный потоком нестандартных и неожиданных высказываний, Агеев вконец растерялся. Он никогда не вникал в подобные проблемы и сейчас остро чувствовал, что бесконечно далек от этих, «тащащих» здесь у «черта на куличиках» свою нелегкую службу, людей. Имея почти всю свою службу дело с подчиненными офицерами, он, что называется, солдата живьем представлял плохо и не знал того, что познают обычные офицеры, будучи командирами взводов, рот, батарей, дивизионов…

Разрядил обстановку Стрепетов.

– Успокойся, никто тебя не уполномочивал обвинять тех писак в безмозглости и безделье. Даже если ты и прав, лучше эти мысли при себе держи, и будем считать, что мы от тебя этого не слышали. Как вы считаете, Николай Васильевич? – начальник политотдела счел нужным все-таки посоветоваться с комкором.

– Да, конечно. Это очень сложный вопрос. И действительно, скорее всего, это не наше дело, там хватает функционеров, целые институты, которые работают над всем этим. Но мыслите вы Федор Петрович интересно, чувствуется что искренне переживаете за сложившееся положение вещей, – нашел нужным и подбодрить подполковника комкор.

– Десять лет дивизионом командую, было время, и прочувствовать, и подумать, – невесело пошутил Ратников.

Стрепетов, в отличие от Агеева, конечно, не растерялся от слов Ратникова. Будь он помоложе и имей впереди ясную служебную перспективу, он бы среагировал совсем по-другому. Конечно, ни должности, ни партбилета за свои высказывания Ратников не лишился бы, времена уже не те, а выговорешник и массу упреков за попытку дискредитации печатного органа ГЛАВПУРа, он бы точно схлопотал. Но Стрепетов, увы, и сам не имел перспективы – на генеральскую должность он вышел слишком поздно, на излете. Он уже не был тем пламенным проводником линии партии в войсках, как еще лет пять-шесть назад. Начальник политотдела отчетливо понимал, что «генерала» ему, скорее всего, уже не дождаться, уволят полковником. А это рождало массу проблем по увольнению, которых бы не имел отставной генерал. Стрепетов происходил из маленького подмосковного городка, где почти не велось строительство и если возвращаться туда, ему «светили» обычные для всех отставных офицеров квартирные мытарства, а здоровье-то уже не то. В общем, впереди ничего хорошего. В этой связи Стрепетов временами испытывал просто жгучую ненависть ко всем, кому удалось таки выбиться в генералы, или кому посчастливилось пристроиться служить на «теплых» местах, в том числе в редакциях военных газет и журналов, особенно центральных, московских. Полковнику пришлись по душе выводы Ратникова о пишущей военной братии, и он решил не подвергать его обструкции, а вот так, тихо все спустить на тормозах…

Дневальный объявил конец второго часа занятий. Казарма наполнилась топотом выходивших из учебных классов солдат. Тем временем в настроении командования корпуса наступил очевидный перелом. После «выступа» Ратникова, полковники чувствовали себя уже не как в начале своего визита, и даже Стрепетов утратил значительную часть своей «воинственности».

– Ну, что, пойдем столовую посмотрим? – прервал неловкую паузу начальник политотдела, как только начался третий час учебных занятий.

В столовой Ратников посетовал, что хорошо бы заменить длинные на двадцать человек столы на маленькие, как в кафе, на четверых. Начальник тыла, начал было доказывать нецелесообразность такой замены, сулящий ему лишние хлопоты, но Стрепетов его грубо оборвал:

– Закупи по своей статье, чего жмешься. Небось, прапорам своим позволяешь со складов тянуть, что плохо лежит, а для солдат столов паршивых жалеешь.

После столовой заглянули в каптерку.

– Писарь-каптенармус, рядовой Гасымов, – представился каптер. И у него царил образцовый порядок: парадное обмундирование, фуражки, ботинки аккуратно вывешены, разложены по шкафам, полки тщательно протерты от пыли, полы вымыты – Гасымов умел встретить начальство.

– Как с вещевым довольствием, всего хватает? – изобразил отческую заботу комкор.

– Так точно! – подобострастно выпучив глаза, отчеканил Гасымов.

– По результатам последней ревизии недостатков не обнаружено, – поддержал и начальник тыла, не упомянув, конечно, что до этой последней ревизии со старшины дивизиона неоднократно вычитали из жалованья за всевозможные недостачи.

Вышли на плац. Здесь стартовая батарея, согласно расписания, занималась строевой подготовкой.

– А подсобное хозяйство у вас имеется? – Агеев, как ни странно вспомнил, глядя на марширующих солдат, инструкцию совсем не имеющую отношение к строевой подготовке. То был циркуляр предписывающий: «В отдельных подразделениях организовывать подсобные животноводческие хозяйства, чтобы перевести эти подразделения на частичное самообеспечение продовольствием».

– Так точно, держим пять свиней. Желаете посмотреть? – осведомился Ратников и, получив утвердительный ответ, повел полковников и свиту на свинарник.

Цимбалюк, щеголяя непривычно чистым бушлатом, встретил у входа, доложил, что во вверенном ему хозяйстве «усе у порядке».