Дорога в никуда. Книга вторая

Федор осторожно постучал в дверь люкса. Ответа не последовало. Постучал громче… Послышался звук поворачиваемого в замке ключа, дверь распахнулась в проеме стоял Высоцкий… Он явно не соответствовал своей фамилии. Федор, совсем недавно видя артиста на сцене, определил, что он невысок, но не ожидал, что до такой степени. Бард оказался чуть не на голову ниже его. Свитер он уже снял и теперь был в рубашке и брюках. Попутно Федор кроме небольшого роста отметил еще две отличительные черты внешности барда. Первое, чудовищьные «мешки» под глазами и еще… Без свитера у него особенно бросалось в глаза сочетание, казалось, несочетаемого: по всему это был физически достаточно крепкий, сильный человек, но при этом он имел узкие, скорее подростковые нежели мужские плечи.

– Извиняюсь за беспокойство Владимир Семенович. Позвольте поблагодарить вас за замечательный концерт, – словно отдавая рапорт старшему начальнику, заговорил Федор, попутно излучая доброжелательную улыбку.

– Рад, что вам понравилось мое выступление, – устало и несколько удивленно ответил бард.

Высоцкий хотел еще что-то сказать, но почему-то запнулся, словно не найдя нужных слов. Этой заминкой воспользовался Федор, обрушив на артиста новую порцию улыбчивого дружелюбия и слов:

– Владимир Семенович, мы офицеры гвардейского Серебрянского зенитно-ракетного полка приглашаем вас в свой номер разделить с нами наш скромный стол, и если вы не против, можно немного и выпить…

Высоцкий слушал старшего лейтенанта, глядя на него снизу вверх, слегка прищурив взор. Даже после того как Федор перестал говорить, он выдержал небольшую паузу, о чем-то размышляя, потом словно очнулся:

– Что ты там сказал старлей… поесть… выпить? А знаешь, я ужасно хочу жрать. У меня вообще-то кое что есть, тут меня снабдили, но после этих концертов просто нет сил даже консервы открыть, не то чтобы что-то согреть. Устал до невозможности, ничего не могу, даже уснуть не могу, нейдет сон, – вдруг с какой-то обезоруживающей доверчивостью к совершенно незнакомому человеку признался Высоцкий. – Где вы, говоришь, базируетесь?

– Этажом ниже, комната 224, – не веря в свою удачу, дал «координаты» Федор.

– Хорошо, я скоро подойду…

Высоцкий подошел через пятнадцать минут. В дверь он постучал негромко и вежливо осведомился:

– Здесь остановились гвардейцы-ракетчики?

На этот раз он был в том же самом свитере, в котором выступал в «Горняке». Начали знакомиться. Первым представился Киржнер:

– Борис Григорьевич, коренной киевлянин…

Зачем главный полковой энергетик назвал, откуда он родом было непонятно. Высоцкий в ответ как-то мельком, но пронзительно на него взглянул, пожал руку и тут же отвел глаза, будто не желая больше смотреть на этого человека.

– Владимир, – протянул свою руку Доронин.

– А чего же вы ни отчества ни родины своей не назвали, – спросил Высоцкий и тут же насмешливо скосил глаза на Киржнера, чем явно смутил того.

– Да к чему отчество Владимир Семенович, мы же с вами и тезки и одногодки. А родом я с Сибири, из под Красноярска, – простодушно улыбался Доронин.

– Очень приятно, рад знакомству с тезкой, да еще ровесником, на этот раз Высоцкий с искренней доброжелательностью пожал руку Доронину.

– Ну, а я Федя, родом с Ярославской области, – с прежней не сходящей с его лица лучезарной улыбкой подал свою большую ладонь старший лейтенант.

Высоцкий и ему ответил такой же улыбкой.

– Прошу к столу Владимир Семенович, – Доронин сделал приглашающий жест.

– Да, вот ребята, возьмите, это от меня презент вашему столу, – Высоцкий до того державший левую руку за спиной оттуда ее выпростал. В руке у него оказалась бутылка кубинского рома «Гавана-клуб».

– О, импортное! – принимая бутылку, изрек Доронин, рассматривая этикетку…

Высоцкий действительно оказался страшно голоден. Едва выпили за знакомство он, извинившись за свой волчий аппетит, принялся, наворачивать все, что перед ним стояло на столе. Пододвинул к нему тарелку со своей домашнего приготовления курицей и Киржнер, со словами:

– По семейному, бабушкиному рецепту готовили.