Дорога в Омаху

В трех с лишним тысячах миль к западу от Бостона, штат Массачусетс, и немногим севернее пересекающей этот населенный пункт параллели расположен славный Сан-Франциско, штат Калифорния. И в том, что, как свидетельствует статистика, большинство переселенцев с восточного побережья в сей чудо-град — бывшие жители Бостона, право же, нет ничего удивительного. Некоторые специалисты по демографии утверждают, что беглецов из Новой Англии влекла к себе величественная гавань, столь напоминавшая им стоянку легендарных «Больших кораблей». Другие же полагают, что притягательная сила Фриско обусловлена присущей ему атмосферой академизма, подтверждением чему служит бесчисленное множество университетских кампусов и заменяющих собою дискуссионные клубы кафе, столь типичных и для столицы штата Массачусетс. Но не все согласны с той или иной изложенной выше точкой зрения: находятся и такие, кто настаивает на том, будто главным все же является все возрастающая, достигающая порой степени некой одержимости терпимость к иному образу жизни, что выгодно отличает Сан-Франциско от погрязшего в косности Бостона, чьи почтенные граждане неоднократно и с завидным упорством отвергали во время выборов национальную идею, предпочитая и впредь идти против течения. Однако безотносительно к многочисленным теле— и радиобеседам и шоу, а, возможно, и не безотносительно к ним, мы считаем необходимым заметить, что приведенные нами сведения не имеют никакого отношения к нашему повествованию. Единственное, что имеет для нас значение, так это то, что один из персонажей, с которым нам предстоит сейчас познакомиться, окончил ту же Школу права при Гарвардском университете, что и Сэмюел Дансинг Дивероу.

Девушка, о коей пойдет речь, могла бы встретиться с Дивероу еще много лет назад, поскольку фирма «Арон Пинкус ассошиэйтс» проявила в свое время немалый интерес к ней и, соответственно, попыталась вызвать у нее адекватную реакцию. Но, к счастью или к несчастью, ее интересы лежали совершенно в иной плоскости, потому что она была по горло сыта изначально уготовленной ей ролью представительницы национального меньшинства и ей претило чуть ли не при каждом новом знакомстве озадачивать своей этнической принадлежностью бостонских профессионалов и ученых позеров. Она не была ни чернокожей, ни еврейкой, ни азиаткой, ни латиноамериканкой, и не было у нее корней среди выходцев из Средиземноморья, Бенгалии или арабских государств. Таким образом, по крови своей она не относилась ни к одной из тех групп населения, которыми практически исчерпывался юридически признаваемый список национальных меньшинств, боровшихся за выживание в бостонско-американском тигле. А это значило, что в стране не было ни клубов, ни учреждений, ни уличных тусовок, призванных обратить внимание общества на судьбу ее маленького народа, о котором никто не думал как об этносе, обеспокоенном перспективой своего исчезновения в результате все возрастающей социальной мобильности как следствия изменения в психологии коренного населения. Об индейцах широкой общественности было известно лишь, что они существовали где-то и занимались какими-то там своими делами.

Она была индианкой.

И звали ее Дженнифер Редуинг. «Дженнифер» заменило ей ее индейское имя «Восходящее Солнце», которое, по словам ее дяди. Орлиного Ока, было дано ей потому, что она появилась из материнской утробы с первыми лучами утреннего солнца, заглянувшими в окна Мидлендской муниципальной больницы Омахи. Уже в ранние годы ее жизни стало очевидным, что она, как и ее младший брат, были самыми одаренными отпрысками племени уопотами. Совет старейшин, собрав необходимые средства, предоставил ей возможность получить образование. Поскольку она в полной мере воспользовалась этой возможностью, чтобы всемерно развить свои таланты, она с нетерпением ожидала того времени, когда отправится на запад, — на Дальний Запад, — где люди не думают, что индианки должны ходить в сари и украшать свой лоб красными точками.

Ее переезд в Сан-Франциско носил скорее характер случайный, чем преднамеренный. Этому событию предшествовали ее возвращение в Омаху после получения ею высшего образования, вступление в коллегию адвокатов Небраски и устройство на службу в престижную фирму. Тогда же одному из клиентов фирмы, занимавшемуся пейзажной съемкой и фотографированием диких животных, было поручено редакцией журнала «Нэшнл джиогрэфик» побродить по индейской резервации и запечатлеть на пленке представителей местной фауны. Сделанные им снимки должны были соседствовать в журнале со старыми гравюрами. Подобная акция явно осуществлялась с целью продемонстрировать сокращение кормовой базы некогда столь богатого животного мира по вине тех, кого считают исконными обитателями субконтинента.