Дорога в рай

Но вообще-то здесь не так уж и плохо, и я устроился настолько удобно, насколько позволили обстоятельства. У меня маленькая комнатка, расположенная почти наверняка в переднем отделе двенадцатиперстной кишки, – там, где она вертикально уходит вниз перед правой почкой. Пол совершенно ровный – по сути, это первое ровное место, которое мне попалось во время того ужасного спуска по горлу мисс Роуч, и единственное, где вообще можно остановиться. Над головой я вижу мясистое на вид отверстие, которое, как я полагаю, является привратником желудка, где желудок входит в небольшую кишку (я все еще помню некоторые из тех диаграмм, которые показывала мне моя мать), а подо мной – смешная дырочка в стене, где панкреатический канал примыкает к нижнему отделу двенадцатиперстной кишки.

Все это чуточку странно для человека консервативных вкусов, вроде меня. Лично я предпочитаю дубовую мебель и паркетный пол. Но здесь, впрочем, есть одна вещь, которая весьма мне нравится. Это стены. Они красивые и мягкие, покрыты чем-то вроде набивочного материала, и преимущество их в том, что я могу налетать на них сколько угодно и при этом мне не больно.

Тут есть еще несколько человек, что довольно удивительно, но, благодаря Богу, все они мужчины. В силу какой-то причины на них белые одежды, и они суетятся вокруг, делая вид, будто очень заняты. В действительности же они крайне невежественны и, похоже, даже не понимают, где находятся. Я пытаюсь рассказать им, но они и слушать не хотят. Иногда я так сержусь, что выхожу из себя и начинаю кричать, и тогда на их лицах появляется плутоватое недоверчивое выражение, они медленно отступают и говорят: "Ну, успокойтесь. Успокойтесь же, святой отец".

Что с ними говорить?

Но есть там и один пожилой человек – он навещает меня каждое утро после завтрака, – и кажется, что он ближе ощущает реальность, чем остальные. Он вежлив, держится с достоинством и, мне кажется, одинок, потому что ничего так не любит, как сидеть тихо в моей комнате и слушать, как я разговариваю. Одна беда – едва мы затрагиваем тему нашего местопребывания, как он предлагает мне бежать. Утром он снова об этом заговорил, и мы крупно поспорили.

– Ну разве вы не понимаете, – терпеливо сказал я, – что я не хочу бежать.

– Мой дорогой святой отец, но почему же?

– Еще раз говорю вам – потому, что там меня повсюду ищут.

– Кто?

– Мисс Элфинстоун, мисс Роуч, мисс Прэттли и все остальные.

– Какая чушь.

– Еще как ищут! И думаю, и вас ищут, но вы в этом не признаетесь.

– Нет, друг мой, меня они не ищут.

– Тогда позвольте узнать, что именно вы здесь делаете?

Вопросец для него трудноватый. Я вижу, что он не знает, как и ответить.

– Клянусь, вы забавлялись с мисс Роуч, и она вас проглотила точно так же, как меня. Клянусь, именно так все и было, только вам стыдно признаться.

Едва я произнес это, он погрустнел, и вид у него при этом был такой расстроенный, что мне стало жаль его.

– Хотите, я спою вам песню? – спросил я.

Но он, ничего не ответив, поднялся и тихо вышел в коридор.

– Выше голову, – крикнул я ему вслед. – Не отчаивайтесь. Чем утешиться – всегда найдется.

Рождение катастрофы (правдивая история)

– Все нормально, – говорил врач. – Лежите спокойно.

Голос его звучал где-то далеко, и казалось, он кричит на нее.

– У вас сын.

– Что?

– У вас чудесный сын. Понимаете? Чудесный. Слышали, как он плакал?

– С ним все в порядке, доктор?

– Разумеется, в порядке.

– Прошу вас, дайте мне на него взглянуть.

– Скоро вы его увидите.

– Вы уверены, что с ним все в порядке?

– Совершенно уверен.

– Он еще плачет?

– Попытайтесь отдохнуть. Вам не о чем беспокоиться.

– А почему он больше не плачет, доктор? Что случилось?

– Да не волнуйтесь вы так. Все нормально.

– Я хочу видеть его. Пожалуйста, позвольте мне посмотреть на него.

– Дорогая моя, – сказал врач, похлопывая ее по руке. – У вас чудесный, здоровый ребенок. Разве вы не верите тому, что я говорю?

– А что это там женщина делает с ним?

– Вашего ребенка готовят к тому, чтобы на него было приятно смотреть, – сказал врач. – Мы его немножко вымоем, вот и все. Дайте нам минутку.

– Клянетесь, что с ним все в порядке?

– Клянусь. А теперь лежите спокойно. Закройте глаза. Ну, закройте же. Вот так. Так-то лучше. Умница...

– Я так молилась, чтобы он выжил, доктор.

– Разумеется, он будет жить. О чем вы говорите?

– Другие же не выжили.

– Что?

– Из других моих детей ни один не выжил, доктор.