Дорога в Рим

Необычайное спокойствие Ромула и странная просьба сбили стражников с толку. Первый солдат, нахмурясь, пошел советоваться с оптионом, и тот через миг вышел к дверям, по пути надевая шлем. Окинув Ромула мутным от усталости взглядом, он раздраженно выслушал его просьбу.

— Что у тебя за дело? — бросил он.

— Я скажу об этом только Цезарю, — ответил Ромул самым невыразительным голосом, на какой был способен. Излишняя резкость может все погубить, а этого Ромул допустить не мог.

Оптион пристально оглядел юношу.

— А это откуда? — указал он на золотые фалеры.

— Одну получил в Руспине, другую в Тапсе.

— За что?

Ромул коротко объяснил, и взгляд оптиона тут же изменился.

— Подожди, — велел он и исчез в здании.

Не обращая внимания на сердитые взгляды стражников, Ромул облокотился на строительную подпорку. Маттий, явно испуганный, от него не отходил. Оптион вернулся через полчаса.

— Цезарь тебя примет. Оружие оставь здесь.

Охранники, не ожидавшие такого поворота, во все глаза смотрели на Ромула, и он отвернулся, чтобы скрыть улыбку.

— Я скоро, — пообещал он Маттию, вручая ему клинки вместе с поясом, и тихо добавил: — Не болтай тут.

Мальчишка кивнул, гордый от возложенной на него ответственности.

Вслед за оптионом Ромул вошел в атриум, скудно освещенный немногими факелами; даже в тусклых отблесках было видно, что в доме царит роскошь. Умело выложенная мозаика вилась по полу пышными узорами, на стенах красовались фрески, каждую нишу украшала великолепная греческая статуя. В саду, за распахнутыми дверями таблинума, журчал фонтан.

Оптион ввел юношу в одно из помещений, окружающих центральный двор. Небольшая комната, словно в противовес роскоши остального дома, была убрана по-спартански: кроме бюста Цезаря здесь стояли лишь заваленный документами письменный стол, кресло с кожаной спинкой и два боковых стола, гнущиеся под тяжестью пергаментных и папирусных свитков. Молодой раб зажег расставленные по комнате масляные лампы, комната наполнилась теплым золотистым светом.

Сделав знак Ромулу ждать напротив письменного стола, оптион вышел. Ожидание тянулось, и Ромул вдруг подумал о Фабиоле: чем она сейчас занята? Последними приготовлениями? А вдруг она появится и в сенате? Ромул вздрогнул: биться за Цезаря с собственной сестрой?! Юпитер, не дай такого испытания! «А как ты тогда поступишь?» — вдруг всплыло в голове.

— Легионер Ромул, — раздался сзади голос. — Ты рано встаешь.

Юноша обернулся: в дверях стоял Цезарь, одетый в простую белую тогу. Оптион вытянулся в струнку, и Ромул последовал его примеру.

— Мои извинения, — отчеканил он.

Приглаживая рукой редеющие волосы, Цезарь подошел к столу и сел в кресло.

— Надеюсь, повод у тебя важный, — сухо сказал он. — Еще даже солнце не взошло.

Ромул, вспыхнув, не стал извиняться.

— Так и есть.

По-новому вглядываясь в лицо диктатора, он изумился разительному сходству его черт со своими. «Совпадение, — одернул он себя. — Просто совпадение».

— Говори, что за дело. — На изможденном лице Цезаря четко проступили мешки под глазами. Прикрыв рукой рот, он закашлялся. — Проклятая болезнь. Говори же.

Ромул выразительно посмотрел на раба, который теперь занялся столами, и на оптиона.

— Лучше, если, кроме тебя, никто не услышит.

— Да неужели? — Цезарь в задумчивости потер подбородок. — Хорошо. Оставьте нас, — кивнул он обоим.

Раб тут же исчез.

— Не доверяй ему! — шагнул вперед оптион.

Цезарь засмеялся.

— Врагов у меня много, но этот солдат — не из них. Я освободил его от рабства за то, что он убил эфиопского быка, и после дважды наградил за воинские подвиги. Во всей Республике не сыскать человека вернее. Ступай и закрой за собой дверь.

Оптион, побагровев, вышел.

— Он мне предан, но слишком недоверчив, — заметил Цезарь. — Видимо, это к лучшему.

Ромул лишь вытянулся, не смея ни согласиться, ни возразить.

К его удивлению, диктатор не сразу спросил о цели прихода.

— Как жизнь после армии?

— Хорошо, спасибо.

— Поместье приличное?

— Да! — Ромул постарался изобразить весь восторг, на какой был способен.

Цезарь, метнув на него проницательный взгляд, усмехнулся.

— Поля возделывать скучнее, чем воевать?

— Точно, — улыбнулся Ромул.

— Зато безопаснее. Если привыкнуть.

— Забавно от тебя такое слышать, — осмелел Ромул. — Я собирался вновь вступить в легион и участвовать в новом походе.

— Такие солдаты, как ты, всегда желанны, — с явным удовольствием ответил Цезарь, и тут же по худому лицу пробежала тень. — Ты ведь бился при Каррах?

— Верно, — кивнул Ромул, на которого тут же нахлынули воспоминания. — Хорошо бы задать парфянам жару!

— Молодец! Приходи сегодня в сенат, — улыбнулся Цезарь. — Сенаторам будет нелишне послушать, что значит биться с парфянами.

— Спасибо за лестное приглашение. Только я пришел, чтобы попросить тебя сегодня там не присутствовать.

— Жена тоже умоляет, чтоб я не ходил, — нахмурился Цезарь. — Почему?

— Слишком опасно. Заговор. Тебя хотят убить.

Цезарь вдруг сделался предельно спокоен.

— Откуда ты знаешь?

— Друг сказал.

— Кто он?

Ромул замялся — вдруг Цезарь только посмеется в ответ?

— Гаруспик.