Дорога в Рим

Засов отодвинули, скрипнула дверь. В проеме показался Гемелл, поседевший и осунувшийся с тех пор, как Ромул видел его в последний раз. Дряблые щеки обвисли, брюхо изрядно усохло. С плеч свисала драная туника, заляпанная едой и вином, на ногах болтались стоптанные сандалии. Бывший купец скорее походил на бездомного бродягу, живущего среди гробниц на Аппиевой дороге. Однако заносчивость осталась при нем.

— Ты кто? — презрительно бросил он. — Мы знакомы?

Ромул не ответил. Он не мог до конца поверить, что этот вонючий бедняк и есть его бывший владелец.

— Порций Гемелл? — спросил он для надежности.

— Да, — раздраженно ответил тот. — Что надо?

Ромул с трудом удержался от отповеди.

— Нелегко тебя найти. Я думал, ты живешь на Авентине. В большом доме.

— Жил. Когда-то, — хмуро буркнул купец.

Ромул не упустил случая растравить старые раны Гемелла.

— Теперь всего лишился, да?

— Боги от меня отвернулись, — простонал тот, не уловив сарказма. — Что ни затевал — везде неудача. Особенно в последний раз. Хотел разбогатеть как Крез — и лишился последнего…

— Дикие звери, я слыхал, — поддержал его Ромул. — Жаль, что утонули, правда?

Гемелл вздрогнул от неожиданности.

— Откуда ты знаешь?

— Я работал на Гиеро, — сообщил Ромул. — Он умелый бестиарий. Да и человек хороший.

Купец слегка расслабился, однако подозрительности не утратил.

— Гиеро не собирается с меня взыскивать? Скажи ему, у меня ничего нет, совсем ничего! Ростовщики все забрали, даже виллу в Помпеях пришлось продать…

— Рад слышать, — усмехнулся Ромул.

— Что? Ты кто? — выдохнул Гемелл, выказывая первые признаки страха. — Чего ты хочешь?

— Ничего особенного, — жестко усмехнулся Ромул, вытаскивая кинжал.

Гемелл в ужасе попытался захлопнуть дверь — тщетно: Ромул подставил ногу и, не отрывая взгляда от купца, приставил клинок к левой глазнице Гемелла.

— Помнишь меня?

— Нет, — испуганно прошептал купец, отпуская дверь. — Впервые вижу.

— Смотри внимательнее, — посоветовал юноша, двинув острие кинжала еще ближе к глазу Гемелла.

Задыхаясь от страха, купец вгляделся в мускулистую фигуру отставного солдата — черноволосый синеглазый красавец с орлиным носом казался по-прежнему незнакомым. Татуировка на правом плече, выдававшая в нем приверженца Митры, тоже ни о чем не говорила.

— Ты на меня когда-то работал?

— О да, — усмехнулся Ромул. — С рассвета до заката, семь дней в неделю.

Гемелл, сбитый с толку, не нашелся с ответом, и Ромул нетерпеливо указал кинжалом себе в грудь.

— Да смотри же, придурок! Я был твоим рабом! И моя мать тоже, и сестра-близнец!

Купец недоверчиво хмыкнул.

— Ромул?

— Именно, — процедил юноша сквозь сжатые зубы. — Он самый.

Гемелл, побледнев, в ужасе попятился, как от привидения.

— «Когда-нибудь в твою дверь постучат», — пробормотал он.

— Что ты сказал?

Купец словно обезумел.

— «Кто это будет? Возможно, солдат…»

— Так и есть, мерзавец. Бывший гладиатор стал легионером, — прорычал Ромул. Схватив Гемелла за грудки, он вытащил его в проулок и шмякнул спиной о стену. Купец жалобно взвизгнул. — Это для начала, — объявил Ромул, проведя острием клинка по левой щеке купца. Из раны струйкой потекла кровь, Ромул улыбнулся. — Пришло тебе время расплачиваться за долги. Жалкой вонючей жизнью.

— Нет, — всхлипнул Гемелл. — Не убивай…

Ромул, поддев Гемелла за подбородок, заставил того смотреть себе в глаза.

— За то, что ты сделал с Юбой и моей семьей, я порежу тебя в лоскуты, — пообещал он. — Но сначала — выкладывай подробно, что знаешь о матери и Фабиоле.

Гемелл горестно всхлипнул, по лицу покатились слезы, размывая кровь, сочащуюся из кинжальной раны.

— Говори! — рявкнул Ромул. — Что ты сделал с Фабиолой?

— Продал в Лупанарий, — признался купец так обыденно, словно речь шла о продаже вола на рынке.

Ромул в бешенстве приставил кинжал к Гемелловой груди. Купец со стоном закрыл глаза, и Ромул с трудом сдержался, чтобы не воткнуть кинжал прямо в бесчувственное сердце. Терпение, напомнил себе юноша. Купец никуда не денется, пусть расскажет о матери и сестре. Наконец-то есть случай хоть что-то о них узнать.

— Дальше, — велел он купцу.

Гемелл, по-прежнему не открывая глаз, помотал головой.

— Несколько лет назад я слышал, что ее выкупил Децим Брут. Один из приближенных Цезаря. Потом оказалось правда.

Ромул на всякий случай запомнил имя. Может, с Брутом он и видел Фабиолу в Александрии. И хотя юноша уже знал от Тарквиния, что мать умерла, он хотел услышать это от самого Гемелла.

— А Вельвинна? — Он слегка ткнул купца кинжалом. — Смотри в глаза!

Взгляд Гемелла виновато заметался.

— Я продал ее на соляные копи.

— За сколько?

— Не помню, — пожал плечами купец.

Ромул ткнул кинжалом сильнее, Гемелл взвизгнул.

— Двести сестерциев. Или, может, триста.

Ромула обуяла ярость: здоровый раб на невольничьем рынке стоит гораздо дороже! Обрекать Вельвинну на медленную гибель — за сущие гроши?

— Подонок! — Ромул полоснул клинком по другой щеке Гемелла, рассекая ее от уха до подбородка. — Мы для тебя не люди, да? А просто куски мяса? Которые можно трахать, покупать и продавать?

Гемелл, схватившись за порезанное лицо, мучительно заохал.