Дорога в Рим

Повисла долгая тишина. Фабиола уже стала опасаться, не преступила ли она черту. Однако мосты сожжены, остается только ждать.

— Тиран? — наконец заговорил Брут. — Я никогда его так не называл. Однако ты права. Он стал тираном. И от власти не отречется. Цезарь не Сулла, он создан для битв.

Фабиола потихоньку перевела дух. После долгого молчания Брут вновь заговорил:

— Не вижу другого выбора. Кроме того, нужно действовать, пока он в Риме. В армии до него не доберешься, а парфянский поход продлится года три, если не больше.

«Благодарю тебя, Митра! — Фабиолу переполнял восторг. — Я его убедила!»

— Мне потребуется помощь. И не потому, что я боюсь действовать в одиночку, — добавил он.

— Твоя храбрость и так всем известна, — уверила его девушка и получила в ответ благодарную улыбку.

— Как ни печально, я уже знаю, с кем говорить. Сервий Гальба и Луций Басил недовольны диктатором больше других. Они считают, что их обошли при раздаче наград за верность Цезарю. Гай Требоний тоже жаловался.

Фабиола встрепенулась: Гальба и Требоний были легатами Цезаря во время галльской кампании. Уж если они обратились против своего полководца, то за остальными дело не станет. Это подтвердили и дальнейшие слова любовника.

— Мой двоюродный брат Марк Юний Брут тоже захочет присоединиться. Не говоря уже о Кассии Лонгине. — Брут помолчал. — С Ромулом ты об этом говорила?

Фабиола смешалась.

— Да… То есть… нет…

— Да или нет? — нахмурился Брут.

— Упомянула однажды… мельком… — пробормотала девушка, отворачиваясь.

— И что он ответил? — Брут подался вперед и тронул ее за плечо. — Говори!

Фабиола подняла глаза и смутилась под пристальным взглядом любовника.

— Сказал, что не хочет об этом слышать.

— Твой собственный брат отказался участвовать, — невесело подытожил Брут. — Значит, и я не должен. Особенно после всего, что Цезарь для меня сделал…

— Я его уговорю! — с фальшивой уверенностью выпалила Фабиола. — Цезаря надо остановить! Он чудовище, ты же сам знаешь!

Брут словно не слышал.

— Надо поискать другой способ. Я зайду к Цезарю, попробую его переубедить.

— Ты с ума сошел? — в панике воскликнула Фабиола, чувствуя, как все рушится на глазах и Брут вот-вот сорвется с крючка. — Цезарь чуть ли не открыто угрожает Понтию Аквиле, и не в первый раз! Если к нему сунуться с возражениями — неизвестно, что он с тобой сделает!

— Тоже верно. — Брут в задумчивости провел рукой по коротким каштановым волосам. — Надо обдумать. Принести жертву Марсу, помолиться о помощи…

— Времени слишком мало, — напомнила девушка, в отчаянии от нерешительности любовника. — Он собирается отбыть из Рима сразу после мартовских ид.

Брут от ее уговоров только помрачнел.

— Мы замышляем убийство. А это дело непростое.

— Я знаю, моя любовь, — успокаивающе пробормотала Фабиола. — Конечно, ты прав.

Любовник расслабился, и девушка вздохнула свободнее.

Поразмыслив, она решила, что названных имен ей хватит. Пока Брут колеблется, надо действовать. Пригласить нобилей одного за другим в Лупанарий, любыми средствами привлечь на свою сторону.

И со временем Брут увидит, что убийство Цезаря — единственный выход.

Даже если любовник откажется, его сведений хватит, чтобы действовать одной. Этим-то она и займется: такую возможность нельзя терять. Если промедлить, дело отложится на несколько лет.

Ждать Фабиола не собиралась.

Чего бы ей это ни стоило.

Глава XXVI Заговор

Три месяца спустя

Капитолийский холм, Рим, весна 44 г. до н. э.

Ромул искоса взглянул на Тарквиния, поднимающегося рядом с ним по склону Капитолия. Все попытки гаданий в митреуме закончились ничем: гаруспик раз за разом твердил, что близится крупное событие, но больше ничего разглядеть не мог. И сегодня друзья, за которыми хвостом вился Маттий, направились в гигантский храм Юпитера. Уж здесь-то они постараются ничего не упустить. Все еще помня свое видение в Маргиане, Ромул наотрез отказывался гадать сам, однако вопросов накопилось много, а дни утекали слишком стремительно. В последнее время его подозрения лишь усилились: Маттий, которому он велел наблюдать за Лупанарием, сообщил, что там регулярно собираются нобили, в том числе крупные политики вроде Марка Брута и Кассия Лонгина. Показательно, что Децима Брута, любовника Фабиолы, Маттий там не видел, значит, не один Ромул мучился сомнениями. И это злило его еще больше.

От того, чтобы поговорить начистоту с Фабиолой, юношу удерживали две причины. Во-первых, она вряд ли сознается в заговоре, а во-вторых — Ромул уже не мог ей доверять. Если она и вправду задумала мстить, то такая малая помеха, как Ромул, ее не остановит. Прежних охранников сестры сменили дюжие громилы, которые при случае, не задумываясь, убьют его. По косым взглядам стражников было ясно, что в Лупанарии брат хозяйки — нежеланный гость. При этом он не желал предавать сестру и остальных заговорщиков, а вдруг его опасения напрасны?