Дорога в Рим

— Фабиола! — воскликнул он, отлипая от стены и делая шаг вперед. Судя по походке, пил он целый день — с тех самых пор, как вышел отсюда утром. — А я тут позы разглядываю. Хочешь вот эту?

Под явно заинтересованным взглядом Йовины Фабиола поклонилась как можно официальнее.

— Марк Антоний, твой визит — честь для Лупанария.

— Еще бы, разрази меня Юпитер, — протянул Антоний, попробовал обернуться к росписи на стене и еле устоял на ногах. — Где она? А, вот! Хочешь?

Фабиола всеми силами пыталась сохранить самообладание.

— Наши девушки с радостью исполнят любую твою прихоть, — промурлыкала она, беря Антония под руку.

Тот раздраженно скривил губы и склонился ближе, обдав Фабиолу винным перегаром.

— Что такое? Хочу, чтобы ты сверху. Ты, а не кто-то из твоих девиц.

Перехватив взгляд Йовины, в котором разом смешались ужас и злорадное ликование, Фабиола прокляла все на свете. Теперь старуха все знает — и молчать не будет. Покорившись неизбежному, Фабиола ввела Антония в свой кабинет.

— Вели привратникам войти, потом запри дверь и ступай спать, — приказала она Йовине. — Антония я позже выпущу сама.

— Он пришел без стражи, — с подозрением сообщила та.

— Делай, как велено, — бросила Фабиола.

Пока старая владелица послушно выбиралась из-за стола, в зал вошел Веттий с кувшином вина и двумя стаканами на бронзовом подносе. Девушка мысленно выругалась. Теперь Йовина уж точно уверится, что начальник конницы спит с Фабиолой. Старухе хватило ума опустить глаза и смолчать, однако Фабиола уже приняла решение.

Йовина должна умереть. Сегодня.

Девушка на миг поразилась собственной беспощадности, однако страх пересилил все сомнения. Выбора нет. Брут не должен узнать об Антонии. Девицы ни за что не проболтаются, однако Йовина опасна, как никогда: даже перестав быть владелицей заведения, она не сдалась. И все, что сумела выведать, попытается использовать против Фабиолы. А этого допустить нельзя.

Привратников ждет еще одна грязная работа. И они не откажутся.

Прикосновение пальцев, сжавших грудь Фабиолы, вернуло ее к действительности.

Сначала надо выпроводить Антония.

* * *

Антоний, как выяснилось, мало на что годился: как только Фабиола, поставив между ним и собой столик, дала любовнику в руку стакан с вином, тот рухнул в кресло и принялся бессвязно бормотать что-то о последних решениях сената — девушке оставалось лишь осторожно поддерживать беседу, неотрывно следя за жестами и телодвижениями Антония. Наконец он смолк, уронив голову на грудь, и вскоре захрапел. Фабиола не двинулась с места.

Выждав нужное время, она решила, что он заснул надежно, и скользнула за дверь. Веттий с Бенигном стояли наготове; ни других стражников, ни Йовины не было видно. Фабиоле до сих пор не верилось, что Антоний пришел без стражи — в ночную пору на такое способен только безумец.

— Теперь можно вытащить Мемора? — спросил Веттий.

— Да, этот пьяница спит. — Она набрала в грудь побольше воздуха. — Для вас есть еще одно дело. Йовина.

— Что Йовина? — наморщил лоб Веттий.

— Ее надо убрать.

В первый миг стражники толком не поняли, о чем речь, однако сосредоточенное лицо девушки сказало им больше, чем слова.

— Убить? — выдохнул Бенигн и в ответ на уверенный кивок Фабиолы робко добавил: — Она же старуха!

— Она предательница, — бросила Фабиола. — Для вас это не новость. Она расскажет Бруту об Антонии.

Привратники больше не спорили. Хозяйке виднее, а Йовину они не очень-то и любили.

— Когда? — спросил Веттий.

— Сегодня ночью, — велела Фабиола. — Но сначала избавьтесь от Мемора. Скорее.

Стражники понеслись выполнять приказ, девушка осталась у дверей кабинета на случай, если сладко похрапывающий Антоний вдруг проснется.

Вскоре привратники появились в коридоре, таща труп ланисты, завернутый в одеяло. Фабиола уже успела отодвинуть засовы и отворить входную дверь — и теперь стояла на пороге, поторапливая обоих друзей, которые при виде ее прибавили шагу.

Однако до выхода они дойти не успели: из кабинета донесся отчетливый грохот разбитого о пол стакана, и привратники замерли на месте, как застигнутые врасплох убийцы.

— Выходите! — яростно шепнула девушка.

— Фабиола! — послышался вдруг жесткий, хоть и сонный голос Антония, и начальник конницы, потирая красные глаза, показался на пороге. Толкнув на улицу стражников, застывших было в дверях, Фабиола просияла самой лучезарной улыбкой и проворковала:

— Проснулся? А я хотела принести тебе одеяло!

То ли из-за армейской выучки, то ли из-за явно виноватого тона Фабиолы с Антония разом слетел всякий хмель.

— Клянусь Вулканом! То был труп?

Фабиола в кои веки не нашлась с ответом. Через миг Антоний уже подскочил к выходу. Распахнув дверь, он воззрился на обоих стражников, застывших в свете наружных факелов и — по обыкновению всех рабов — не смевших двинуться с места.

— Что у вас там? — требовательно спросил Антоний и, не дождавшись ответа, грозно рявкнул: — Отвечайте!

— Ничего, господин, — отважился раскрыть рот Бенигн. — Старое одеяло.

Антоний вихрем обернулся к Фабиоле:

— Свежий труп?

Девушка едва совладала с собой, чтобы устоять на ногах. Ну и денек…

— Да, — пробормотала она.