Дорога в сто парсеков

Особенно отличался один краб, который был проворнее других и, как мне показалось, более нахальным и сильным.

Расталкивая своих собратьев, он ползал по их спинам, норовя достать со дна ямы кусок металла, И вот, когда он уже был у цели, за этот же кусок клешнями ухватился еще один краб. Оба механизма потащили брусок в разные стороны. Тот, который, как мне казалось, был более проворным, наконец вырвал брусок у своего соперника. Однако его противник не соглашался уступить добычу и, забежав сзади, сел на автомат и засунул свои тонкие щупальца ему в пасть.

Щупальца первого и второго автоматов переплелись, и они со страшной силой стали раздирать друг друга!

Никто из окружающих механизмов на это не обращал внимания. А у этих двух шла борьба не на жизнь, а на смерть. Я увидел, что краб, сидевший наверху, вдруг опрокинулся на спину брюхом кверху, и железная платформочка сползла вниз, обнажив его механические внутренности. В это мгновение его противник стал быстро электрической искрой полосовать тело своего врага. Когда корпус жертвы развалился на части, победитель стал выдирать рычаги, шестеренки, провода и быстро заталкивать их себе в пасть.

По мере того как добытые таким способом детали попадали внутрь хищника, его платформа стала быстро выдвигаться вперед, на ней шел лихорадочный монтаж нового механизма.

Еще несколько минут, и с платформы на песок свалился новый краб.

Когда я рассказал Куклингу обо всем, что я видел, он только хихикнул.

— Это именно то, что нужно, — сказал он.

— Зачем?

— Я ведь вам сказал, что хочу усовершенствовать свои автоматы.

— Ну так что же? Берите чертежи и думайте, как это сделать. При чем же тут эта междоусобица? Этак они начнут пожирать друг друга!

— Вот именно! И выживут самые совершенные.

Я подумал и затем возразил:

— Что значит самые совершенные? Ведь они все одинаковые. Они, насколько я понял, воспроизводят самих себя.

— А как вы думаете, можно ли вообще изготовить абсолютно точную копию? Вы ведь, должно быть, знаете, что даже при производстве шариков для подшипников нельзя сделать двух одинаковых шариков. А там дело обстоит проще. Здесь же автомат-изготовитель имеет следящее устройство, которое сравнивает создаваемую копию с его собственной конструкцией. Представляете, что будет, если каждую последующую копию изготавливать не по оригиналу, а по предыдущей копии? В конце концов может получиться механизм, вовсе не похожий на оригинал.

— Но если он не будет походить на оригинал — значит, он не будет выполнять свою основную функцию — воспроизводить себя, — возразил я.

— Ну и что ж. Очень хорошо! Из его трупа более удачные копии изготовят другой, живой автомат. А удачными копиями будут именно те, в которых совершенно случайно будут накапливаться особенности конструкции, делающие их более жизненными. Так должны возникнуть более сильные, более быстрые и более простые копии. Вот поэтому я и не собираюсь садиться за чертежи. Мне остается только ждать, пока автоматы не сожрут на этом островке весь металл и не начнут междоусобную войну, пожирая друг друга и вновь воссоздаваясь. Так возникнут нужные мне автоматы.

В эту ночь я долго сидел на песке перед палаткой, смотрел на море и курил. Неужели Куклинг действительно затеял историю, которая пахнет для человечества серьезными неприятностями? Неужели на этом затерянном в океане островке мы разводим страшную чуму, способную сожрать весь металл на земном шаре?

Пока я сидел и так думал, мимо меня пробежало несколько металлических тварей. На ходу они продолжали скрипеть механизмами и неутомимо работать. Один из крабов натолкнулся прямо на меня, и я с отвращением пырнул его ногой. Он беспомощно перевернулся брюхом кверху. Почти моментально на него налетели два других краба, и в темноте засверкали ослепительные электрические искры.

Несчастного резали искрой на куски! С меня было достаточно. Я быстро вошел в палатку и достал из ящика ломик. Куклинг уже храпел.

Подойдя тихонько к скопищу крабов, я изо всех сил ударил одного из них.

Мне почему-то казалось, что это напугает остальных. Но ничего подобного не случилось. На разбитого мною краба налетели другие, и вновь засверкали искры.

Я нанес еще несколько ударов, но это только увеличило количество электрических искр. Из глубины острова сюда примчалось еще несколько тварей.

В темноте я видел только контуры механизмов, и в этой свалке мне вдруг показалось, что один из них был особенно крупного размера.

На него-то я и нацелился. Однако когда мой лом коснулся его спины, я вскрикнул и отскочил далеко в сторону: в меня через лом разрядился электрический ток! Корпус этой гадины каким-то образом оказался под электрическим потенциалом. «Защита, возникшая в результате эволюции», — мелькнуло у меня в голове.

Дрожа всем телом, я приблизился к жужжащей толпе механизмов, чтобы выручить свое оружие. Но не тут-то было. В темноте при неровном свете многих электрических дуг я видел, как мой лом резали на части. Больше всего старался тот самый крупный автомат, который я хотел разбить.

Я вернулся в палатку и лег на свою койку.