Дорога в страну четырех рек

Андрей держал Олесю в объятиях и неистово, словно в исступлении, целовал ей глаза, волосы, губы. Он сжимал ее все сильнее и сильнее, ласки его становились все более страстными. От этого ее собственное желание становилось нестерпимым, оно жгло каждую клеточку, каждую молекулу тела, становилось невыносимым. Олеся понимала, как сильно хочет отдаться ему. Еще чуть-чуть, вот он берет ее на руки…

– Олеся, проснись! Олеся, ты меня слышишь? Ты идешь на службу? – Мама стояла над дочерью и трясла ее за плечо. Девушка медленно открыла глаза, еще не понимая, где сон, а где явь, и посмотрела на мать мутными, словно в истоме, глазами.

– Да, мамочка, сейчас встану, – пробормотала Олеся, словно сомнамбула.

– Олесенька, мне кажется, ты очень много работаешь. Деньги деньгами, но так нельзя переутомляться, тем более с твоим здоровьем. Я тебя еле добудилась.

– Мам, я плохо спала ночь, – пробубнила Олеся и поплелась в ванную.

Она долго стояла под контрастным душем, чтобы прогнать остатки страстного сна, и пыталась понять, что происходит.

Вот уже вторую ночь ей снился начальник Андрей Анатольевич, да не просто снился, а самым неприличным образом, о чем Олесе и вспомнить было стыдно. Но наваждение терзало ее не только ночью.

В пятницу вечером по заданию своего босса она готовила отчет. Тогда ей в голову и полезли всякие непристойности. Больше всего ей захотелось отдаться начальнику прямо в его кабинете. Мысль была настолько навязчивой, что Олеся никак не могла с ней справиться. Она уткнулась в монитор и попыталась сосредоточиться, но работа не шла.

Как назло, искуситель кружил где-то рядом. Он как будто специально заглянул к ним в отдел, уселся рядом с Мариной – старшим менеджером по стратегическому планированию и стал нарочито громко шутить и смеяться. Он вспоминал свою зимнюю поездку в Куршевель, как он там упал и чуть не сломал ногу во время катания на горных лыжах… Сначала Олесе хотелось просто заткнуть уши, потом она поймала себя на мысли, что ее раздражает то, что ее начальник сидит, развалившись в кресле, и ржет с этой Мариной. А Марина соответственно вся расфуфырилась и что есть силы кокетничала с боссом. Олеся, конечно, стала внушать себе, что ей нет дела до личных отношений начальника с кем бы то ни было… Как в ответ получила целую порцию самых неприличных мыслей по поводу Андрея. Девушка попыталась еще раз углубиться в работу, но мешал веселый голос начальника, который вещал на всю контору о преимуществах Aston Martin и об уникальном механизме часов Jaeger.

– Олесенька, как там наш отчет по банкам за прошлый год? – вдруг крикнул Андрей, повернувшись в ее сторону.

Олеся вздрогнула, в глазах у нее помутилось, сердце готово было выскочить из груди.

– Андрей Анатольевич, можно я пойду домой? – только и сумела ответить она. – У меня голова разболелась. Отчет за выходные я сделаю.

– Хорошо, – невозмутимо произнес Андрей Анатольевич, – идите. Только к понедельнику отчет мне на стол. – Олесе показалось, что последнюю фразу он произнес как-то заискивающе.

– Да, конечно, мне это показалось, – успокаивала себя Олеся. – Он ведь только что кокетничал с Мариной. Просто не успел сменить тон, такое бывает. – К тому же он начальник, может себе позволить, да и пятница, вечер, наверняка у него уже всякие нерабочие планы… – продолжала свои рассуждения Олеся, выключая компьютер и складывая бумаги в сумку.

И тут на девушку накатила еще и волна ревности. Она увидела, как Андрей удаляется с Мариной, ей стало страшно обидно, в душе заговорила злоба.

«Отчет мне на стол», – вспомнила она последнюю фразу, брошенную боссом. И тут же на ум пришла совершенно развратная фантазия на тему начальника и его стола. Олеся схватилась за голову от ужаса. Из офиса она почти бежала.

На улице стемнело, свежий мартовский ветер немного отрезвил девушку. Олеся полной грудью вдохнула теплый влажный воздух, взглянула на синеющее небо и быстро зашагала к метро, читая про себя «Богородицу». Выйдя из метро, она зашла в храм, куда обычно ходила с родителями. Вечерняя служба уже закончилась, народу почти не было. Пахло ладаном, робко горели, мирно потрескивая, свечи. Олеся подошла к своей любимой иконе «Утоли моя печали», помолилась Богородице. Наваждение вроде бы прошло, растрепанные чувства пришли в норму…

Но ночью все началось сначала. Всю субботу девушка металась как в бреду. Пыталась убирать квартиру, а думала только об Андрее, пробовала доделать отчет, но и с ним ничего не вышло. Субботнюю всенощную службу она простояла в храме как во сне, ничего не слыша и отгоняя от себя одни и те же мысли. Даже ушла она раньше и не пошла на исповедь. Родители остались до конца службы, а Олеся все бродила по скверу возле храма, задумчиво вертя в руках мобильный и думая, под каким бы предлогом позвонить начальнику. Потом звонить она все же передумала и отправилась домой. Родители уже ужинали на кухне и странно переглянулись, когда дочь отказалась от еды. И вот уже вторую ночь Олеся не могла нормально спать.