Дорога в тысячу ли...

— Вы что себе позволяете, Игнатьев! — лицо администратора мгновенно приобрело синюшный оттенок, — Не прикасайтесь ко мне! Как вы смеете, мальчишка! Распоясались! — брызжа слюной Мурлакотан попытался безуспешно вжаться в стену, — Я охрану вызову-у-у! — последний раз взвизгнул он пятясь в сторону лестницы, — Хам!!!

Лаборатория встретила Максима унылым позвякиванием пробирок в мойке и густым облаком табачного дыма, медленно уползающего в приоткрытую фрамугу вытяжного шкафа.

— Привет…

— Да знаем уже, слыхали ваши серенады с Мурлокатаном… — сказал седой, вечный, старший лаборант Юра, прикуривая новую сигарету от окурка только что выкуренной, — Делать-то что будем, шеф? — такой же немой вопрос читался в глазах моющих пробирки девочек, в печально вздернутых бровях аспиранта Сашки и у зашедшего посочувствовать, из соседнего отдела, программиста Миши.

— Делать? Да что тут уже поделаешь… — Максим устало присел на край стола, — Тут уж, братцы, ситуевина совсем поганая вырисовывается, пора переквалифицироваться.

— В управдомы! — провозгласил Юра,

— Не-е, не получится, мы делать ни черта не умеем — сказал аспирант, отрываясь от разгребания горы бумаг на столе, — Разве что Мишка еще на что-то сгодится, а нам с тобой, Юрка, прямой ход на рынок — сникерсами торговать.

— Не возьмут — Валентина бросила намыленный ершик в раковину — Вы с Юркой больше слопаете, чем продадите. А может еще все наладится, мальчики?

— Ага, всенепременно! И именно сейчас! — Юра перестал терзать свою сивую лопатообразную бороду и вперился взглядом в потолок, — Слышь, шеф, а может по такому случаю…Беречь-то вроде как уже и некчему? А?

— Да делайте, что хотите — Максим перебросил ключи от сейфа Юрке.

— Вот! Вот золотые слова, не мальчика, а понимаешь, ученого мужа! Ну-ка девочки, быстренько дистиллят, — скомандовал Юра, бережно вынимая из сейфа двухлитровую колбу спирта- ректификата, — И глюкозки, глюкозки пол-ложечки туда!

Посиделки вышли мрачными, несмотря на изрядное количество выпитого и попытки присутствующих подшучивать над сложившимся положением.

Отдав последние распоряжения, Максим вышел на улицу и подтянув повыше воротник плаща, побрел к автобусной остановке. Мелкий, колючий осенний дождь сыпал не переставая, норовя потушить только что зажженную сигарету, оббивая последнюю листву с чахлых городских тополей и рисуя разводы на бензиновой пленке луж. Панельная пятиэтажка, привычно встретила неистребимым кошачьим запахом грязного подъезда, глухим бормотанием телевизоров за дверями квартир и жизнеутверждающими надписями на стенах — что Спартак чемпион, а Светка сука.

Лиля сидела за заваленным рукописями кухонным столом, поджав под себя ноги в толстых шерстяных носках, она зябко куталась в старый клетчатый плед.

— Привет, привет. Ну что, разогнали вас наконец? Знаю я уже, Сашкина пассия звонила, так что ты уж не притворяйся, не надо… — Лиля устало подперла голову рукой,-

— Давай лучше ужинать, — намыливая руки и глядя на себя в зеркало крохотной ванной, Максим подумал: ну что, вот тебе уже и сорок, здоровый и в общем-то неглупый мужик, жизненного опыта хоть отбавляй и выучиться успел, и повоевать, и книжку написал, и семья….А что делать сейчас — ума не приложу. Как-то уж очень больно ударили по нему эти "новые времена", вдруг оказалось, что то, чем он занимался всю жизнь на фиг ни кому не нужно. А нужно сейчас то, что презирал и ненавидел больше всего — умение выкручиваться, врать, доставать…Как жить-то будем, Максим Александрович? Девчонок-то кормить надо!

— Ма-а-а!! Па-а-а!!! — крик дочери катапультой сдернул Максима с края ванны и швырнул в полутемный коридор. Катя стояла в дверях кухни сжимая в руках снежно-белый кроссовок, -

— Что же это….За что!!?? Ну как я теперь бу-у-у..? — конец фразы был утоплен в водопаде слез. При ближайшем рассмотрении, шедевр китайской обувной промышленности в Катькиных руках выглядел несколько странно. А именно, походил более на изнуренного жарой аллигатора с открытой пастью, нежели на предмет предназначенный защищать ноги от сырости и прочих жизненных коллизий. Распавшись на две составные части, кроссовок откровенно показывал из чего сделан — внутренняя часть подошвы очень сильно напоминала картон.

— Ну все! С меня довольно! — резкий, как щелчок арапника, возглас жены оторвал Максима от попыток собрать распадающуюся обувь в единое целое,

— Хватит! Мы уезжаем!

— Не понял…Куда? — Максим редко видел жену в таком состоянии, вернее сказать, никогда раньше. В общем-то тихая и неконфликтная, Лиля, даже в минуты крайнего раздражения, всегда говорила очень ровным, слабым голосом. Но сейчас, сейчас! Глаза, за стеклами круглых очков, сверкали совершеннейшим бешенством, узкие ладони сжались в побелевшие маленькие кулачки,-

— Куда угодно! К черту, к дьяволу. Но отсюда!!! — ее голос звенел наполняя собой все пространство хрущевки.

— Ты, господин Игнатьев, надеюсь, все еще помнишь мою девичью фамилию? -

— Ну да, конечно, ты только успокойся, милая… — решил не обострять ситуацию Максим — Успокойся, чего не бывает….