Дорога вечности

— Твоя команда должна создать тебе идеальные условия для тренировок, а вместо этого они все твои усилия сводят на нет.

Между нами просвистел порыв ветра. Сильный, быстрый. Костер моментально потух, искорки разлетелись в стороны.

А я что? Молчу, заливаюсь краской стыда и молчу. Да, я разгневалась на такие слова названой матери.

— Очередное доказательство, что ты думаешь о ком угодно, только не о себе, — вздохнула Софи. — Хейли, тебе необходимо стать деревянной куклой. Без сердца и чувств. Хладнокровной стервой, расчетливой дрянью, в противном случае ты убьешь не только себя, но и всех, кого любишь.

— Матушка, при всем уважении, но как можно быть дрянью, черствым человеком и при этом помогать людям? Если стану такой, как вы говорите, это буду не я, да и…

— Ты и сейчас не Хейли, а дерганая маленькая истеричка.

— Матушка?..

— Ну-ка, иди сюда. — Софи с белоснежным платком в руке наклонилась к моему лицу, мгновение, и она больно сжала нос. — Вот и сопли подтерла. Надеюсь, на горшок ходить не разучилась.

Я пораженно смотрела на родного человека и ровным счетом ничего не понимала. Она провоцирует меня на негативные эмоции? Желает, чтобы я возненавидела ее, или просто насмехается?

Но в любом случае от меня она ненависти не дождется! Как не дождется и грубости по отношению к друзьям. Понимаю, что должна абстрагироваться от всех эмоций, но это не значит, что я обязана закрывать глаза на чужую боль и горе.

— Хейли, пойми одну простую вещь. Ты — лидер команды, но не мать этих ребят, а ведешь себя именно так! Они должны слушать твои приказы, выполнять требования. Они же все скинули на тебя, а это неправильно. Если они ссорятся между собой, должны самостоятельно прийти к решению, а не вываливать свои обиды на твое рассмотрение! — Софи тяжело вздохнула. — Ишь ты, удумали дергать мою ласточку по пустякам! Я их быстро от подобного отважу, да только если ты сама трезво мыслить не начнешь, ничего хорошего не выйдет. Я уйду, а они вернутся к прежнему поведению.

— Матушка, а нельзя было сразу так сказать? Зачем было пугать разговорами о черствости? — Осторожно погладила морщинистую ладонь. — Я поняла, что вы пытаетесь втолковать мне, и сама вряд ли справлюсь. Поначалу… Но с вашей помощью у меня все получится.

— Вот и славно, золотко, допивай чай, небось остыл уже… ох-хо-хоюшки.

Я широко улыбнулась и отпила теплый напиток.

И чуть не подавилась, услышав крик Элайзы, а затем и ругань Асакуро.

— А ну пошли к Хейли! — настаивала подруга.

— Вот именно, пошли! Она докажет, что ты не права!

— Началось… — прокомментировала матушка и поднялась с бревна. Ее грозному виду мог позавидовать и сам Утративший Имя.

— Хейли, — первой ко мне кинулась Элайза.

— Хейли, — вторил ей Асакуро, — она…

— Он!..

— Молчать!

От окрика опешили не только оборотни, но и я подобралась. Столько раз видела, как матушка отчитывала зарвавшихся жителей приграничной деревеньки, воспитывала Кошу, но подобного тона не слышала никогда. Казалось, она не просто в гневе, а едва сдерживает себя.

— Посмотрите на кого вы похожи, щенки! — Софи ухватилась за свою метелку. — Перекладываете свои проблемы на чужие плечи. Кто, по-вашему, Хейли, выгребная яма?

— Госпож-жа Р-ратовская, — рыкнул Асакуро, — что вы себе позволяете?

— Я себе все позволить могу, в отличие от вас! Молчать и слушать! И вы тоже, — потребовала матушка от моей команды. Как раз и Пенелопа с Ривэном подошли. На них, как перстом, она и указала метелкой.

Мне, откровенно говоря, было не по себе и очень хотелось сбежать, да хотя бы в лес. Однако я решила, что тренировать волю и контролировать эмоции я должна учиться прямо сейчас. И смиренно смотреть на то, как матушка отчитывает провинившихся, ставя их на место, а заодно и мою выдержку дрессируя.

— Одни не могут смириться с существованием друг друга, второй, хлебнув горя, решил стать тем, кого сам ненавидел, а третья — просто ленивая девчонка, не желающая бороться. И все вы, вместо того чтобы самим сделать хоть что-то, перекладываете ответственность на своего лидера.

— Госпожа Ратовская, вы все не так… — начал Ривэн, но был тут же остановлен вездесущей метлой, уткнувшейся в его грудь.

— Ты столько лет жил, как червь в земле! Не смел и слова против сказать, облизывал господские сапоги, а теперь видишь в Пенелопе свою преемницу? Давно ли ты голос подавать научился и думать самостоятельно? Чем провинилась та, которая, как и ты, находилась в ужасных обстоятельствах? Ты быстро приспособился к новой жизни, но это не значит, что так же могут остальные! — Матушка прошлась вдоль застывших на месте ребят. — А ты, Пенелопа, так привыкла, что тебе отдают команды, что разучилась бороться за свою независимость и счастье? Какой ты хочешь для себя жизни? Выйти замуж за кого укажут, потому как родовита? Или все-таки заставить главу рода считаться с твоим мнением?