Дорога Ветров

Монах поднес руки ко рту.

– Теперь прыгайте! – закричал он. – Скорее!

Мириамель повернулась и бросила быстрый взгляд на герцога. Его лицо было расслабленным от удивления, но риммерсман достаточно быстро пришел в себя и дал Мириамели легкий, но довольно чувствительный шлепок.

– Ты слышала, что он сказал? – зарычал он. – Прыгай!

Она прыгнула, тяжело упала на песок и прокатилась несколько метров. Сгусток пламени попал на ее плащ, но она руками прибила огонь. Через мгновение рядом рухнул Изгримнур. Ганты, в панике метавшиеся взад и вперед по заросшему травой берегу, теперь мало внимания обращали на свою прежнюю дичь. Герцог перевернулся, с трудом поднялся на ноги и протянул руки к гнезду. Камарис, низко наклонившись над неровным краем постройки, бросил ему Тиамака. Герцог снова упал, но теперь у него на руках был бесчувственный вранн; мгновением позже спрыгнул и сам Камарис. Все вместе они побежали через отмель. Несколько гантов, не затронутых огненной атакой, попытались преследовать их, но Мириамель и Камарис ногами отшвырнули их с дороги. Скатившись с берега, беглецы легко преодолели несколько метров медленной зеленоватой воды.

Мириамель растянулась на дне лодки, хватая ртом воздух. Несколькими движениями шеста монах отогнал лодку к середине протоки, где их уже не могли достать отчаянно щелкающие ганты.

– Вы не ранены? – лицо Кадраха было чудовищно бледным, но глаза блестели почти лихорадочно.

– Что… что ты… – Ей не хватило воздуха, чтобы закончить фразу.

Кадрах опустил голову и пожал плечами.

– Листья масляной пальмы. Мне пришла в голову мысль, после того, как вы ушли… в это место. Я приготовил их. Есть вещи, которые я неплохо умею делать. – Он поднял трубку, сделанную из толстого стебля тростника: – Я пользовался этим, чтобы бросать огонь. – Рука, сжимающая трубку, была сильно обожжена.

– О Кадрах, посмотри, что ты сделал!

Кадрах повернулся и посмотрел на Изгримнура и Камариса, склонившихся над Тиамаком. На берегу за их спинами прыгали и шипели ганты, точно проклятые души, которые дьявол заставляет танцевать. Вдоль передней стенки гнезда кое-где все еще пылал огонь, клубы чернильного дыма поднимались к вечернему небу.

– Нет, лучше посмотрите, что вы сделали, – сказал монах и улыбнулся мрачной, но все-таки не совсем несчастной улыбкой.