Дорога ветров

Когда они добрались до огромной площади на вершине холма, Скали из Кальдскрика уже ждал их, стоя перед широкими дубовыми воротами Таига. Риммерсман был одет в свои темные доспехи, как если бы ожидал тяжкой битвы, и держал под мышкой шлем. Вокруг него стояли мрачные бородатые люди — личная стража Скали.

Многие из пришедших с Мегвин в последний момент почувствовали, что храбрость покинула их. Поскольку риммеры пока что держались на почтительном расстоянии, многие из отряда Мегвин тоже замедлили шаг и стали отставать. Но Мегвин и несколько других — старый Краобан, истинно преданный рыцарь в их числе — спокойно вышли вперед. Без страха и колебаний Мегвин шла к человеку, который завоевал и зверски поработил ее страну.

— Кто ты, женщина? — спросил Скали. Голос его был на удивление мягким, с некоторым намеком на заикание.

Прежде Мегвин слышала его только раз, когда риммер кричал в сторону потайного убежища эрнистирийцев, что принес им в дар тело бесчеловечно убитого принца Гвитина, ее брата, но того раза было вполне достаточно: кричал Скали или шептал, она хорошо помнила этот голос и ненавидела его.

Нос, которому Скали был обязан своим прозвищем, решительно торчал с широкого обветренного лица. Глаза его были внимательными и умными. Ни намека на доброту не было в их глубине, но Мегвин и не ждала этого.

Наконец оказавшись лицом к лицу с человеком, уничтожившим всю ее семью, она сама удивлялась собственному ледяному спокойствию.

— Я Мегвин, — заявила она, — дочь Лута уб-Лутина, короля Эрнистира.

— Который мертв, — коротко ответил Скали.

— Которого ты убил. Я пришла сказать тебе, что твое время истекло. Теперь ты должен оставить эту землю, прежде чем боги Эрнистира накажут тебя.

Скали осторожно посмотрел на нее. Его стражники могли сколько угодно смеяться над нелепой ситуацией — но только не Скали Острый Нос.

— Ну, а что будет, если я этого не сделаю, дочь короля?

— Боги решат твою судьбу, — она говорила спокойно, несмотря на то что ненависть душила ее, — и это будет суровое решение.

Еще мгновение Скали испытующе смотрел на нее, потом сделал знак своим стражникам.

— Заприте их. Если будут сопротивляться, сначала убивайте мужчин. — Стражники, теперь уже открыто хохоча, стали окружать людей Мегвин. Кто-то из детей начал плакать, потом присоединились другие.

Когда грубые руки стражников схватили первых эрнистири, вера Мегвин поколебалась. Что происходит? Как могут боги теперь помочь им? Она огляделась, ожидая, что с небес ударит смертоносная молния или земля, разверзшись, поглотит осквернителей, но ничего этого не произошло. Принцесса лихорадочно искала глазами Диавен. Глаза предсказательницы были закрыты, губы беззвучно шевелились.

— Нет! Не трогайте их! — закричала Мегвин, когда стражники стали подгонять копьями плачущих детей, пытаясь втолкнуть их в строй вместе с другими. — Ты должен покинуть эту землю, — снова обратилась он к Скали со всей властностью, которую могла придать своему голосу. — Это воля богов!

Но риммеры не обращали на Нее никакого внимания. Сердце Мегвин билось так сильно, словно готово было разорваться. Что происходит? Почему боги предали ее? Неужели все это было каким-то чудовищным обманом?

— Бриниох! — закричала она. — Мюраг Однорукий! Где вы?

Небеса не отвечали.

Свет раннего восхода пробивался сквозь вершины деревьев, слабо мерцая на раскрошенных камнях. Отряд из пятидесяти конных рыцарей и сотни пеших солдат миновал еще одну разрушенную стену — неустойчивую груду занесенных снегом камней, которые покрывала глазурь, изображающая нежные розы и сияющую лаванду. Они ехали в полном молчании, потом тихо стали спускаться по спирали к замерзшему озеру, белому полю, тронутому голубым и серым там, куда падали тени дальних деревьев, полю, которое казалось чистым и манящим, как холст художника.

Хельфгрим, лорд-мэр Гадринсетта, повернул голову, чтобы еще раз взглянуть на развалины, хотя это было не так просто сделать, потому что руки его были привязаны к луке седла.

— Так вот он, — сказал он мягко, — Волшебный город.

— Ты действительно нужен мне, чтобы показывать дорогу, — огрызнулся Фенгбальд. — Но это совсем не значит, что я не могу сломать тебе руку. Я не желаю больше слышать ни о каких волшебных городах.

Хельфгрим обернулся, его сморщенные губы искривились в слабом намеке на улыбку.

— Стыдно проехать так близко от этого чуда и не посмотреть на него, герцог Фенгбальд.

— Смотри куда хочешь. Только держи рот на запоре. — И он сверкнул глазами на конных солдат, словно предлагая кому-то из них попробовать разделить интерес Хельфгрима.

Когда они достигли берега замерзшего озера, Фенгбальд взглянул наверх, откинув со лба прядь непокорных волос.

— Аха. Собираются тучи. Хорошо. — Он повернулся к Хельфгриму: — Лучше всего было бы сделать это в темноте, но я не настолько наивен, чтобы считать, что такой старый дурак, как ты, способен отыскать дорогу ночью. Кроме того, Лездрака и прочие должны хорошенько отвлекать Джошуа с той стороны горы.