Дорога висельников

– У нас, у карнионцев, душа утонченная, натура деликатная, не то что у некоторых… – Ингоз выпрямился. Его лицо раскраснелось – не от горячности, а от жара костра. В эти дни на него легли все заботы по приготовлению пищи. Ибо Сайль, по определенным причинам, была потеряна для человечества. – А ты б сообразил… глухаря подстрелил, так уж и герой…

– Ну, не одной же рыбой давиться.

– Так уж вы и давились. Жрали так, что за ушами трещало… но я не про то! Там же порох в пристройке. Точно знаю, сам привозил! И не только порох! А она там с огнем сидит. Нас же в клочья разнести может!

– Ты, между прочим, свой костер возле той же пристройки палишь.

– А что я могу сделать, ежели в доме готовить никак невозможно? Не трогай в очаге того, не двигай сего… скажите спасибо, что я и на открытом огне справляться мастер… Эх, черт, из-за тебя чуть все не выкипело! – он добавил воды в котелок.

Сайль высунулась из пристройки – рыжие волосы стянуты платком, на рубахе пятна копоти, взгляд отсутствующий.

– Ага, как жратвой запахло, сразу очухалась! – приветствовал ее Ингоз.

Она не обратила на него внимания.

– С кислотой примерно тот же результат. Приходится выбирать. Вот что лучше для махины – кислота, от которой запал может сработать, или пружинный механизм? – с надеждой обратилась она к Сигварду.

– А ты сама как думаешь?

– Нет полной уверенности ни в том, ни в другом случае.

– А полной уверенности и с обычным стрелковым оружием нет. Ни с мушкетом, ни с пистолем. То осечка, то порох отсырел, то еще что… я по молодости и глупости считал, что доброго клинка в жизни достаточно.

– Мне бы сейчас лучше всего сгодился механизм от часов, – мечтательно произнесла Кружевница. – Я уже Воллеру про это говорила. А он – нету часов такого размера, чтоб их в твое устройство запихнуть. А сама я его изготовить не сумею. По крайней мере, в ближайшие месяцы. Так и придется что-то другое использовать. К примеру, колесцовый замок…

– Да хватит уже! – Ингоза подобные рассуждения изо дня в день порядком утомили. Он снял котелок с огня. Костер почти прогорел, и заливать его не пришлось. – Пошли обедать.

– Сейчас… – Кружевница направилась к реке. – Я это… умоюсь.

Жилище Кружевницы в последние дни приобрело вид не то чтобы более уютный, но менее устрашающий. В большой комнате расчистили место, где можно было спать. Перегонный куб и кое-какие непременные атрибуты своей работы Сайль перетащила в пристрой. Зато вытащила из своей комнаты тюфяк (который тут же узурпировал Ингоз) и пару теплых одеял. Ей пришлось прибраться на столе, выгородив пространство, чтоб там можно было есть, ибо время года не располагало к трапезам на свежем воздухе. Нашлась и посуда, не совсем загубленная химическими опытами. Ее общими усилиями отдраили речным песком и отмыли. Ингоз попытался сунуться и в комнату Кружевницы, но был обруган и более попыток не повторял, подозревая, что там она проводит самые жуткие и опасные опыты, каковые нельзя показать даже товарищам по оружию.

Сейчас Ингоз был настроен вполне благодушно, разливая похлебку по мискам. Сигвард снисходительно наблюдал за ним, пока Сайль не крикнула от реки:

– Кто-то едет!

Сигвард, перескочив через скамью, выбежал из дома, но тревога оказалась ложной. Вдоль берега ехал Перегрин. Когда Сигвард сообщил об этом Ингозу, тот хмыкнул:

– Тут кто-то еще сомневается, что мэтр – провидец? Как раз к обеду подоспел.

Сигвард сомнений не выразил – он наблюдал, как маг спешивается и ведет лошадь и мула к коновязи, которую сам же Сигвард и соорудил. Конюшни при доме не было, лошадей – двух монастырских и одну трофейную – решили пока оставить.

– Если вы за махиной, то она еще не готова, – предупредила Сайль. – Но скоро будет.

– Посмотрим, посмотрим…

– Что, важные вести? – спросил Сигвард.

– С чего вы решили?

– Вы же собирались сидеть в Галвине и ждать Роуэна. Или Ингоз напутал?

– Появились новые обстоятельства… Пандольф не возвращался? Хотя что же я спрашиваю… – Он снял с седла сумку и пошел в дом. Сигвард и Сайль последовали за ним.

У порога Перегрин окинул взглядом мастерскую, затем извлек из сумки две бутылки вина и поставил на стол:

– Вот. Красное фораннанское. Из личных запасов Джиллиарда Роуэна.

– Мэтр, не устаю вами восхищаться! – восторженно возопил Ингоз. – Хорошее вино редко попадает в эти края, и мы, карнионцы, истинные ценители божественного напитка, вынуждены довольствоваться пивом либо той бурдой, что называют вином трактирщики. Садитесь к столу, и порадуемся жизни!

Никто не заставил себя упрашивать. Ингоз, довольный развитием событий, продолжал править обедом, как опытный штурман – кораблем. Описал Перегрину в цветах и красках все благие изменения, которые произошли с восселением мужчин в доме, и как Кружевница этим изменениям противилась, а посему процесс приготовления пищи был связан с трудностями и даже опасностями.

– Но, коль скоро это вино привезли вы, мэтр, – разглагольствовал он, когда все выпили, – я могу не опасаться, что оно отравлено.

– Я бы не был в этом так уверен, – меланхолически заметил Перегрин.

Ингоз едва не подавился.