Дорога во тьму (СИ)

С Маршандом мы быстро нашли язык взаимопонимания. Человеком он оказался воспитанным, получившим хорошее образование, хотя корни его велись от простого рабочего класса. Когда-то на заре молодости его отец

обогатился на золотом прииске в далекой Австралии, а вернувшись на родину, расчетливо смекнул, что наиболее выгодно вложить состояние в древнейшую и весьма доходную сферу, открыв дом терпимости, позже женившись на одной из работниц заведения. Таким образом, можно сделать вывод, что предрасположенность к подобному бизнесу у Адамы в крови, впитал с молоком матери. Однако, помимо дела, других общих интересов у нас не нашлось. Маршанд рано женился, насколько я понял, очень любил жену и двоих детей, посвящал им все свободное время, являясь закоренелым домоседом, не любителем светской жизни и развлечений.

Получив соответствующее финансирование, я вплотную занялся проектами предполагаемых действий по наведению порядка в городе. Попутно тщательно анализировал, составлял сметы на будущее, ведь требовалось большое количество сотрудников, которых еще предстояло подобрать, причем из самых различных отраслей управления, промышленности и правопорядка, кратко говоря, я планировал обзавестись глазами и ушами во всех углах Парижа.

Исходя из этих широкомасштабных соображений, выходило, что первоначально мне необходимы люди проверенные, заслуживающие доверия, обладающие определенным набором качеств. Перебирая всех многочисленных знакомых, долго думая и колеблясь, пришел к заключению, что более всех прочих отдаю предпочтение Маркосу Лоренсо. Да, мексиканец дремуч и не образован, простоват и даже наивен, хотя и не глуп, плохо владеет французским. Но, как ни странно, он вызывал чувство полного доверия и стопроцентной надежности, я не сомневался в его честности и

преданности. К тому же, ладит с оборотнями, кажется, не делая различий в сущностях, что очень важно для запланированного объединения существ. Я не обольщался и не предполагал, что легко заставлю взаимодействовать

враждующих испокон веков сверхъестественных созданий, и уже неплохо, если хотя бы пара из них не страдают предубеждениями на этот счет.

По той же причине вторым в моем списке шел Астор Мартиньез. Оборотень привык работать бок о бок с вампирами, да и в надежности его я также не сомневался. Ну, и должен признаться, чувствовал себя виноватым перед парнем, ведь не разобравшись, поддавшись гневу, навел на него напраслину, едва не убив. А не мне ли, как юристу, знать о презумпции невиновности?

Дальнейший список составлялся из тех же соображений. Кропотливо и не торопясь рассматривал все предполагаемые кандидатуры, встречался, общался, разъяснял суть предложения и постепенно заручался согласиями.

Спустившись в катакомбы, переполненные и озлобленные, напоминающие сейчас подвал с копошащимися голодными крысами, пришел к твердому убеждению, что занялся этим очень вовремя. Никаких общин, как до войны в подземельях не было и в помине, разрозненные жалкие кучки, а то и одиночные молодые вампиры вели практически одичалый и очень опасный для города образ жизни. Придется и на это обратить пристальное внимание, причем в ближайшем будущем. Заранее поморщился, понимая, что обсуждать и доносить это придется именно мне, причем, никому иному, как Эйдриану - куратору катакомб. Но закрыть глаза на неуправляемое соседство не вариант, как и поголовное уничтожение. Надеюсь, смогу убедить в этом и истеричного параноика.

К удивлению, там же столкнулся и с чудом выжившим на войне Ксавье. Он поведал, что после столкновения с группой ведьмака на дороге, практически все наши товарищи погибли, одни от деревянных пуль, а другие от

внезапно выглянувшего солнца. Ему же повезло, отвлеченные стрельбой «патрульные», не заметили, как он вполз под днище грузовика, и там скрючился от адской головной боли, почти погрузившись в размякшую дорожную грязь. Ко мне Ксавье присоединился с нескрываемой радостью, не раздумывая ни минуты, к тому же, был безмерно благодарен. Подобная реакция еще более убедила, что в катакомбах необходимо навести порядок.

Вместе с тем, не забывая и о себе, постепенно возвращался к жизни и к обществу. Прежде всего, для удобства и по старой привычке следовало подобрать подходящую пассию. Выбор кандидатур сейчас на редкость обширный. Количество молодых мужчин по вполне понятным причинам сократилось, зато подросло много юных дебютанток. К тому же, в Париж хлынули беглецы из России, спасающиеся от «красного террора» и большевистской диктатуры. Эта волна мигрантов коренным образом отличалась от тех, с которыми приходилось прежде иметь дело – бедными

выходцами из африканско-азиатских колоний или цыганами.