Дорога во все ненастья. Брак (сборник)

…Однажды, поднимаясь к себе домой, я встретил девочку-соседку по лестничной клетке.

Она стояла у своей двери, и ее губки подрагивали, а глазки с детским трудом сдерживали слезки.

– Что случилось? – спросил я.

– Дома никого нет.

Когда никого нет в своем собственном доме, это действительно может оказаться проблемой.

– Хочешь, пойдем ко мне? – не бросать же мне было плачущего ребенка на лестничной клетке.

– Хочу. А-то, здесь холодно.

Я оставил в соседской двери записку, и привел девочку к себе.

У меня были конфеты. Она пила чай и смотрела мои картины.

– А я тоже рисую, – ребенок отогрелся и начал хвастаться.

– Ты хочешь стать художницей? – почему-то я был уверен, что она ответит: «Да», – хотя бы из солидарности со мной и моими конфетами. Но она неожиданно ответила:

– Нет. Я хочу быть красавицей, как мама…

…Через несколько дней я встретил ее с подружками у подъезда.

– Здравствуйте, дядя художник, – сказала моя соседка.

– Здравствуйте, зайчики, – ответил я, и почти прошел мимо, когда услышал разговор у себя за спиной:

– А чем занимается ваш дядя художник? – спрашивала подружка у моей соседки.

– Он тряпочку красит…

Теперь, если кто-нибудь спрашивает меня: «Что я делаю?» – мне легко дать ответ: – Тряпочку крашу…

…Художник я потомственный. Художниками были и мой папа, и моя мама, и один мой дедушка.

Другой мой дедушка служил по иностранному ведомству.

Тот мой предок-художник, был настолько велик, что носил имя улицы, на которой сейчас живет одна моя подружка.

Правда, у него не моя фамилия, потому, что он великий предок по матери, а не по отцу, чью фамилию ношу я.

Впрочем, наше разнофамилье не умаляет его значения для национальной культуры.

Если у нас, вообще, есть оно и она…

Таким образом, в деле поступления на худграф, у меня был некоторый гандикап, хотя в этом и не очень приятно признаваться, потому, что все люди рождаются равными. Только повзрослев, они начинают осознавать все неприятности, связанные с этим…

…Вообще, о людях, и о своем отношении к ним, я задумываюсь довольно часто.

– Как Гамлет, – сказал мне однажды мой друг художник Петя Габбеличев. И я ничего не ответил

Наверное, я смог бы стать Гамлетом, если б все вокруг мне не нравилось, а тень отца объяснила мне – почему…

…Не смотря на все мои раздумины, я не такой умный человек, как, скажем, Петр.

Он, например, без тени сомнения мог позвонить на телевидение во время программы, в которой депутаты и политологи безуспешно пытались высосать из пальца национальную идею, и эту самую идею сформулировать.

А потом, не удивиться тому, что ему ответили:

– Дежурный редактор сейчас занят на другой линии.

Петр очень умный, хотя бы потому, что может сделать то, что до сих пор не сделано, теми людьми, которые должны это сделать.

А может, он очень глупый, если думает, что в стране, где дежурный редактор занят на другой линии, когда формулируется национальная идея, что-нибудь можно сдвинуть с места.

Кстати, Национальная идея, по мнению Петра, должна звучать так: «Величие России через процветание ее граждан…» И, по моему мнению – тоже.

Впрочем, в разуме свое, я, может быть, еще доберу. Ведь мне пока нет и тридцати. Хотя, не исключено, что у бога на всех умников просто не хватает ума.

При этом, не от каких споров я не ухожу – в споре или побеждаешь, или умнеешь…