Дорога воспоминаний

«Из застывших черт каменного лица на нас смотрит бесконечность времени и пространства.

Я долго верил, что коснулся бесконечности. После моего открытия я указал для неё единственное место — Венеру. Но я ошибся. Никакая венерианская рука не создавала из песчаника эту улыбку Сфинкса. Венерианской цивилизации не существует. Есть только этот один-единственный часовой, каменный часовой в мире пустыни. Каменное изваяние, улыбающееся нам из глубины бесконечности.

Кем оно оставлено? Когда-нибудь мы это узнаем. Черты лица с Венеры очень сходны с чертами некоторых статуй майя. И мы знаем, что индейцам майя был известен венерианский календарь.

Я верю, что несколько тысячелетий назад — может быть, три или четыре — и Землю, и Венеру посетили какие-то существа, которые высекли из камня послания для тех, кому предстояло позже в свою очередь путешествовать в космическом пространстве.

Теперь этот день пришёл для человека.

И скоро на какой-то дальней звезде мы увидим потомков неведомых скульпторов. И тогда мы встретимся не с загадкой каменной улыбки, а с дружеской тёплой улыбкой живых губ.

Ничто ещё не кончено.

Наоборот: ничто ещё и не начиналось».

— Эта последняя фраза потрясла меня: «Ничто ещё и не начиналось». Ты веришь в это и сейчас?

— Да, я верю в это и сейчас — больше, чем когда-либо.

— Несмотря на твои ошибки?

— Несмотря на мои ошибки… Видишь ли, когда я писал мою книгу, я всё ещё исходил из совершенно ложной предпосылки. Но вывод остаётся правильным. Я знаю. Ты в это не веришь?

— Нет, отец, я верю в это. Я прочёл твою книгу три года назад. Это тот экземпляр, который ты прислал маме. На нём есть надпись.

— Да, на нём есть надпись… «Элен, замкнутой улыбке из плоти, — разглагольствования о каменной улыбке, которая обещает нам другие улыбки из плоти — открытые». Несколько напыщенно. Я всегда любил громкие фразы. Это один из моих пороков.

— Твоя книга прекрасна. Она мне очень поправилась. И маме она тоже очень понравилась. Несмотря на надпись…

— Да, я знаю. Она прислала мне потом письмо…

«Дорогой Фостер!

Читая твою книгу, я вспоминала о юноше, которого знала когда-то и который говорил мне о звёздах — одновременно и близких, и далёких. Этот юноша, так же как и звёзды, и близок, и далёк. Но для меня…»

— И что ты сказал?

— Ничего. Я ничего не сказал.

— Да, конечно. История каменного лица закончена…

— Закончена? О нет. Надо ещё рассказать тебе о самом главном — о разрушении мечты из камня и о воссоздании истины. Я опять повторяю: истина важнее мечты.

— Я помню. Генри…

— Генри. Как-то раз он пригласил меня в свою лабораторию. Это было через два или три месяца после выхода моей книги. Генри была передана на хранение статуя. Он сказал, что раскрыл её секрет. Управление НАСА больше не интересовалось каменным лицом и отдало его ему. Генри изучил структуру венерианского песчаника. Он мне объяснил. Песчаник — это хрупкий агломерат кварца, скреплённого кремнём. Это твёрдый камень, но он легко поддастся эрозии, особенно если подвергать его постоянной бомбардировке песком, который несётся со скоростью триста километров в час. Но ты же знаешь всё это…

— Я знаю.