Дорога воспоминаний

Но хотя профессор мчался, как насмерть перепуганный заяц, «Муравей» догонял его. Поющая фреза неумолимо приближалась. Всё громче чмокали присоски гусениц. В лунно-сером сумраке вокруг него уже трепетал зеленоватый луч прожектора.

Когда поток воздуха от воющих стальных ножей уже обдувал ему затылок, профессор метнулся в сторону, за выступ скалы. Радиолокатор и теплоуловитель «Муравья» потеряли след — гранит прикрыл его. Профессор вжался в скалу и попытался не дышать. Совсем близко светилось тёплым золотым светом окно его дома — звезда надежды. Только триста метров — и он дома!

«Муравей», завывая, закружился на одном месте. Порывы ночного ветерка мешали ему обнаружить источник тепла, однако он слышал стук бешено бьющегося сердца. «Муравей» искал свою жертву.

Но теперь профессор смог отдышаться. Он лихорадочно перебирал в уме возможности. Нужно противопоставить холодной, молниеносно быстрой электронной логике свои, человеческие фантазию и смекалку! Ещё есть надежда, что он доберётся до дома живым. Там и сям из вереска поднимаются замшелые валуны. Они станут этапами его спасения. Может, он всё-таки перехитрит робота?

Но тут он оцепенел от ужаса. Домой? Как такое могло прийти ему в голову? Ведь там Урсула и дети. «Муравей», едва почуяв их тёплые, беззащитные тела, разнесёт дом в щепы. Чтобы он отдал их на растерзание чудовищу, которое сам пустил гулять по свету?! Нет, любыми средствами он должен увести «Муравья» прочь от дома, хотя бы в горы. Может, заманить машину в пропасть? Или разбить, сбросив на неё каменную глыбу? Любым способом, но он должен обезвредить её!

Bсё ещё не зная, как поступить, он оторвал взгляд от тёплого света в окне и посмотрел в сторону хребта Бен-Аттоу, темневшего в нескольких милях от него. Удастся ли ему избавиться от этой неумолимой ищейки, которая не знает усталости и никогда не бросает след? Да, не только его семья, все семьи Шотландии вправе требовать, чтобы он вступил в борьбу с плодом своих изобретательских дерзаний. Мало просто увести проклятую тварь по тёмным вересковым пустошам куда-нибудь в сторону, он должен одолеть её. Он не имеет права потерпеть поражение в этой неравной борьбе. Ибо что будет потом? Уж он-то хорошо знает! Не он ли сам заложил в электронный мозг робота программу, определяющую его поступки?

Едва только он, Малькольм Макгатри, умрёт и остынет, как это одержимое жаждой деятельности исчадье ада вернётся к своему незаконченному детищу и доведёт работу до конца. У второго «Муравья» будут те же «чувства» и «инстинкты» и та же нарушенная блокировка.

Потом повторится всё сначала. Через два часа будет четыре «Муравье». Будет негромкое гудение, мигание прожекторов, лихорадочная работа — электромеханический завод среди вереска, где так редко появляются люди.

А завтра вечером, повинуясь вложенному в них инстинкту миграции, первые тысячи поползут во все стороны. Они найдут его дом, уничтожат его обитателей и поползут дальше, искать новые жертвы. Послезавтра утром четверть миллиона сверкающих металлических тварей разрушат до основания ближайшие шотландские городки — Килданан, Аллапул, Дорнох. А к полудню этот всёразрастающийся поток хлынет в ничего не подозревающую Англию…

Он оторвался от валуна и как безумный кинулся в сторону предгорий. Поблёскивая в лунном свете, «Муравей» повернул и понёсся вслед за профессором.

Часом позже между тёмных скал Бен-Аттоу пробирался человек, он всхлипывал и задыхался, а за ним, не отставая, ползла чмокающая присосками и мигающая зелёным прожектором машина.

Силы профессора были на исходе. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Лишь огромным усилием воли он заставлял себя двигаться. И, однако, он делал больше, чем можно было от него ожидать. Он сбрасывал с высоты каменные глыбы на своего страшного преследователя, когда тот с тихим гудением полз по отвесному склону вверх. Но каждый раз стальная клешня парировала удар.

Колени профессора подгибались от усталости, а он брёл по самому краю обрыва, прыгая, рискуя жизнью, через темнеющие бездны в надежде на то, что робот, гонясь за ним, свалится вниз и разобьётся. Наивный! Разве не сам он наделил эту машину электронными чувствами, не сам оснастил её гусеницами с сильными, как у осьминога, присосками? А теперь только и оставалось что бежать зигзагами, продираться сквозь терновник. Но куда бы он ни прятался, угрожающий вой и чмоканье быстро настигали его.

Больше он не мог ни о чём думать, ни на что не мог надеяться. Всё труднее было отрывать ноги от земли, всё медленнее брёл он по вереску и между скал. И снова надвигался сзади, всё ближе и ближе, беспощадный вой, и снова становились ярче зелёные блики.

И вдруг, к величайшему своему ужасу, он увидел, что вдалеке, среди вереска, движется маленький белый огонёк. Карманный фонарик! Урсула вышла его искать! Встревожилась, что его так долго нет. Но через считанные минуты «Муравей» наверняка убьёт его. И тогда теплоуловители робота переключатся на этот новый источник инфракрасных лучей…