Дорога за горизонт

На самом деле, понятно дело, с Балтики, да и тьма так себе — тучи в лучах заходящего солнца казались темно-багровыми. Выглядит зловеще, но накрываемый ими город пугал больше. Смотреть на него с балкона высотки было жутковато.

Питер так и не смогли отключить от энергосистемы. Или не стали — в рамках негласного договора с теми, кто контролировал окрестности города. Да и в любом случае АЭС требовалось поддерживать минимально-контролируемый уровень мощности, а в отсутствии заводов и прочих крупных потребителей у них все равно выходил избыток энергии.

Конечно, за прошедшее с момента Катастрофы время многое пришло в упадок. Но значительная часть уличных фонарей продолжала работать и без присмотра людей. И даже в домах, особенно в новостройках, там и сям начинали светиться окна — системы «умный дом» продолжали заботиться о своих жильцах. Возможно, и впрямь еще живых. Как-то краем уха мне довелось услышать, что количество зараженных, переживших зиму, стало неприятным сюрпризом для ученых и тех, кто к ним еще прислушивался. По всем расчетам выходило, что лишенные «кормовой базы» зараженные за зиму должны были банально вымерзнуть, словно сорняки. Но, как и в случае сорной травы, способность зараженных впадать в «спячку» стала неприятным сюрпризом.Конечно, их сейчас осталось намного меньше, чем в первые месяцы. Однако «намного меньше» от изначального числа жителей многомиллионной агломерации — это все равно сильно дохрена.

А еще имелись таинственные наблюдатели, в прошлый раз никак себя не проявившие. Ночью я попытался посмотреть «в ту сторону», но ничего не увидел. Что ровно ничего и не значило — могли сменить позицию, могли пользоваться маскировкой от тепляка, наконец, моему прибору могло просто не хватать дальности. Чтобы глядеть в тепляк на далеко нужно в нем иметь охлаждаемый детектор или большой объектив, а лучше — и то, и другое сразу. А еще джип, чтобы эту тяжелую хрень за собой аккуратно и осторожно возить. Мой-то тепляк хотя бы полет и посадку воздушного шара пережил.

Так что хорошо, если эти мрачные тучи устроят грозу, бурю и прочий там-тарарам. Зараженные плохую погоду не любят и ныкаются по всяким норам. Что нам как раз и надо.

— Готовность к выходу — двадцать минут! — донеслось из коридора.

Мысленно чертыхнувшись, я прикрыл балконную дверь и отправился на поиски Калуги. Найти полковника оказалось довольно просто — поскольку меня уже опередил Белый.

— … спешка нам сейчас нафиг не впилась! До цели два шага, доплюнуть можно. А твари после захода солнца прекращают активничать далеко не сразу. Выждем пару часов, пусть они по норам своим разбредутся и хоть немного задремлют, а там уже и мы двинемся. Тем более, гроза идет, а они её чуют лучше нашего.

— Есть и другие факторы, — неохотно произнес Калуга, — время играет важную роль.

— Боишься, что «крот» своим хозяевам стуканет? — Белый перешел на шепот, как он его понимал: тоном пониже, но все равно вполне отчетливо слышно. — Это риск, спору нет. Но мы и так весь день тут сиднем сидели, пара часов особой роли не сыграет. Да и потом, не все такие дерганные…

— … как я? — закончил фразу Калуга и сам же хохотнул над своей «шуткой». — Возможно. Но закладываться не это не стоит.

— В любом случае, — упрямо продолжил гнуть свою линию Белый, — плюсов больше, чем возможных минусов.

— Плюс… — Калуга на миг задумался. — Тридцать минут. Не больше.

И, не слушая дальнейших возражений Белого, ушел в комнату к «псам».

— Вот упрямый мудак! — уже не сдерживаясь, сообщил Белый в закрывшуюся дверь. — Сам ляжет и нас всех угробит.

— Не совсем так…

— А что не так? — вскинулся на меня Белый. — Ты же все слышал, верно?

— Почти все.

— И что, я не прав? Насчет темноты и прочего…

— В том, что касается зараженных, все так и есть, — подтвердил я. — Вот насчет полковника… с одной стороны, «упрямый», не очень подходящее слово. Тут не упрямство, тут хуже… одержимость, слышал такое слово? — Белый с мрачным видом кивнул. — А с другой, среди полковников, конечно, мудаков хватает даже сейчас, очень уж силен был у военных отрицательный отбор при карьерном росте. Но вот заведовать наукой обычно их не ставят и уж точно долго не держат. Слишком уж много дров могут наломать.

— Кто бы спорил, — улыбка у Белого по вечернем времени вышла жутковатая. — Только, походу, мы и есть те дрова.

Я пожал плечами.

— Мы пока живы.

— Во-во! Пока…

Тут из «женской» комнаты вышла Юлька. За ней опасливо выглянула Микки, увидела Белого и тут же бросилась к нему, словно не видела неделю, не меньше. Последним гордо — словно всегда тут жил и вообще это моя квартира! — вышел Барсик. Несмотря на пережитое, кот выглядел довольным, ухоженным — женщины даже где-то нашли ему ошейник подходящего размера — правда, розовый, с инкрустацией стеклянными сердечками. Ладно хоть без колокольчика…

— Карл, давай в этот раз ты Барсика понесешь? У тебя рюкзак больше, удобнее будет.

— Кому⁈

— Ему, конечно же… — удивленно посмотрела на меня Юлька.

— Ну-у… ок. Тогда ты несешь вискарь.

— Какой еще вискарь⁈