Дорога за грань (СИ)

Уже через две недели от этого энтузиазма не осталось ничего. Да, Паймед перестал бросаться на меня с кулаками и даже иногда разговаривал по хозяйственным вопросам. Да, со мной разговаривал Квали, этого мальчишку даже воином можно было назвать весьма условно. Но эти двое зависели от Палмы и вряд ли что-то могли противопоставить её желаниям.

Что до других даккарцев? Шатаясь по округе, я видел Адениана, он проигнорировал меня. Один раз к Квали заходил пухлый парень с орденами хомяка, и он тоже смотрел на меня, как на пустое место. И это ещё было самой дружелюбной реакцией. Я со страхом представлял себе, как могли бы меня встретить Анжей или Веникем. Я имел статус шлюхи, и, теоретически, меня мог трахать любой, кто сможет поймать.

Даккар смотрел на меня, как на чужого - изгоя.

Я судорожно искал решение. Мне нужно было как-то договариваться с Даккаром. Но это я нуждался в нём, а он во мне никакой ценности не видел. Моя жизнь вообще теперь чего-то стоила только во имя "Целостности Пустыни".

Я с болью был вынужден признать, что кое-что во мне всё-таки изменилось. Во мне появился страх. Панический, безотчётный страх. Увидев в порту Веникема сразу после операции, я застыл, как кролик перед удавом. То, что он сделал со мной, надломило меня, сделало уязвимым. Я злился на себя за это, старался взять себя в руки, перебороть это чувство. Но эта злость ничего не меняла.

Ещё через неделю я готов был кидаться на стены. Я был жив, у меня всё так же работали мозги, и я мог быть полезен. Но Даккар меня не замечал, я был для него пустым местом.

У меня было навязчивое чувство дежавю. Я уже чувствовал себя однажды вот так: без корней, неприкаянным. Мне было 17. Я так же, как все мальчишки своего выпуска, написал прошение принять меня в братство Острова богов. Но, в отличие от них, получил своё прошение назад с широкой надписью через весь лист "Послать ко всем чертям".

Я тогда стоял у штаба братства с этим заявлением и растерянно смотрел на эти буквы. Нет, конечно, тогда я мог пойти в какое-нибудь другое братство, но ведь я вырос здесь, в Клинках. На мне лежала печать этого города. Я хотел защищать его. Я не чувствовал тяги ни к одной другой армии. Тогда ко мне неслышно подошёл старик Тибиран, увидел надпись на прошении и похлопал меня по плечу: "Я смотрю, мой лучший ученик идёт служить в гвардию рода?!" Теперь же я метался неприкаянный почти неделю, не находя решения, и никто не спешил мне помочь.

Палма зашла вечером, позвякивая коробкой с шахматами. Она была интересным соперником, и я иногда играл с ней.

Мы сидели за столом. Игра не шла, я никак не мог сосредоточиться.

- Эком, жемчужина моя, я бы хотела кое о чём с тобой договориться. Мне не нужно обещаний, достаточно, чтобы ты понял, о чём я. Я вижу, что тебе плохо. Ты мой муж, и я обязана защищать тебя от внутренних бесов. Но если ты сам не рассказываешь мне свои проблемы, мне придётся вытаскивать их из тебя магией. Зачем такие сложности? Давай ты будешь рассказывать сам. Хотя бы пока не отойдёшь от этого всего.

Она, как всегда, была логична при общей нелогичности своего поведения.

- Я не знаю, как это выразить словами.

- Тебя напрягает непричастность к Даккару? Ты хотел бы быть среди них?

Как легко это у неё получилось:

- Ты уже вытащила это из меня магией?

- Нет, просто высказала предположение.

- И попала в самое яблочко.

Палма была одной из самых странных фигур в этой партии. Я уже привыкал считать её своим сторонником. Этот договор, по которому я, казалось, не отдал ей ничего ценного, был очень ценен для неё. И она не переставала платить по нему, защищая меня и помогая.

- Давай попросим их взять тебя в братство. Тебе ведь не обязательно быть большой шишкой? Можно ведь и пешкой для начала.

- Я бы согласился и на пешку, но они не согласятся! Это невозможно. Для Даккара я умер!

Палма усмехнулась, как обычно расточая иллюзии простоты и доброты:

- Как вы любите все эти постулаты. Они уже нарушили кучу законов, наказав тебя, почему бы не нарушить ещё один, взяв тебя на службу?

- Зачем им это?

- О! Это самое простое. Я могу придумать им огромное количество стимулов, надавить так, что взять тебя на службу будет казаться очень маленькой ценой.

Она готова шантажировать даккарцев? Почему-то я не был удивлён. В последнее время Палма вела себя, как самый преданный мой союзник.

Она передвинула фигуру:

- Мне поговорить с Веникемом?

Шантажировать Веникема, чтобы меня взяли в братство? Нарушили ради меня закон? Что это даст? И какую цену он потребует с меня за такое? Он не может меня убить, но, боюсь, у него найдётся множество других способов... опять страх?! Страх не мой метод! Нужно бороться... со всем миром? С Даккаром?

- Нет, погоди... - чего ждать? Он всё равно не согласится! Нарушить закон одно, отказаться от собственного решения - совсем другое. Ведь это он решил считать меня шлюхой.

Палма, как будто задумавшись, крутила срубленную фигуру в руках:

- Ты же можешь просто поговорить с ним. Выяснить, что он может тебе предложить.

- Ничего не сможет...