Дорога запустения

В директорском вагоне тело Адама Черного изогнулось в смертельной конвульсии, будто сквозь него пронеслись миллионы вольт электричества, и они в самом деле сквозь него пронеслись: компьютерная личность поезда была слишком мощна для нежных синапсов Адама Черного, те плавились один за другим, треща, шкворча, дымясь, свингуя. В один миг сгорели глазные яблоки, из пустых глазниц и открытого рта заструился дым. Разжиженный мозг потек из пустых глаз на колени, как переваренный суп, и с бессильным стоном поезд понял, что он мертв-мертв-мертв, и Адам Черный, его некогда отец, заперт внутри стального тела локомотива Великого Южного, класс 27.

Глава 46

Ну вот послушайте.

Жил-был человек, и жил он в доме с бежевой парадной дверью. Бежевый цвет был человеку не очень-то по душе. Он считал такой цвет невыразительным и пресным. Но все двери на всех улицах города были бежевыми, и изменить цвет означало бы привлечь внимание людей, которым бежевые двери по душе. Каждое утро человек выходил из дома, запирал бежевую парадную дверь и шел на работу, где управлял сталеразливочным краном до вечернего сигнала, а потом опять шел домой и отпирал бежевую дверь, и каждый вечер унылость бежевого цвета вгоняла человека в тоску. Каждый день он открывал и закрывал бежевую дверь, делаясь все более несчастным, поскольку со временем бежевая дверь стала символизировать все унылое, монотонное и невыразительное в его жизни.

Одним воскресным утром человек пошел в продхозмаг Компании и купил кисть и большое ведро зеленой дверной краски. Он на самом деле не знал, зачем пошел и купил кисть и большое ведро зеленой дверной краски, но тем утром, когда он проснулся, голова упорно думала о зеленом. Зеленое-зеленое-зеленое. Зеленый цвет успокаивает, навевает бессуетные мысли, приятен глазу и душе, безмятежен; зеленый – цвет зелени и всего, что растет, зеленый – любимый цвет Бога: в конце концов, Он сотворил его ужасно много. Так что человек надел старую-старую одежду и приступил к работе. Вскоре собрались люди и стали глазеть. Некоторые хотели даже попробовать сами, тогда человек, любивший зеленое, давал им кисть и позволял покрасить участочек своей двери. Помогали многие, скоро дверь была покрашена, и все те, кто глазел, согласились, что зеленый – просто прекрасный цвет для парадной двери. Тогда человек поблагодарил помощников, повесил табличку «Осторожно, окрашено» и пошел в дом обедать. До вечера воскресенья люди ходили мимо его дома, чтобы посмотреть на зеленую парадную дверь и похвалить этого человека, потому что на множестве улиц со бежевыми парадными дверями эта была единственной зеленой.

Назавтра был понедельник, человек, любивший зеленое, надел жилетку, штаны и каску, вышел из зеленой парадной двери и присоединился к потоку рабочих, текшему на завод. Человек лил сталь все утро, съел свой обед, выпил пива с друзьями, сходил в туалет, опять лил сталь до 17:00, когда завопила сирена и он опять пошел домой.

И не смог найти свой дом.

Во всех домах на улице были бежевые двери.

Не туда свернул, наверное; он проверил название улицы. Сады Адама Смита. Он жил на Садах Адама Смита. Где же его дом с зеленой дверью? Он стал считать ряды бежевых дверей, пока не досчитал до семнадцати. Номер 17 – его дом, дом с зеленой парадной дверью. Только вот дверь снова бежевая.

Утром, когда человек проснулся, она была зеленой. Когда он пришел домой, она была бежевой. Потом он заметил неуклюжий отпечаток чьей-то ладони, сияние живой зелени, еле просвечивающее сквозь бежевость.

– Вот ублюдки! – заорал человек, любивший зеленое. Бежевая парадная дверь открылась, из нее вышел коротышка с заячьими зубами в бумажном костюме Компании и произнес краткое наставление о необходимости искоренения нежелательных проявлений индивидуализма среди рабочих единиц в интересах большей экономической гармонии в строгом соответствии с Программой Проекта и Планом Развития, не предусматривающими дисфункциональных и индивидуалистических цветов в рабоче-единичной социально-инженерной системе, таких, как зеленый, в противовес и в противоположность единообразным, официально одобренным, функциональным и социально гармоничным цветам, таким, как бежевый, в отношении рабоче-единичных жилищных модулей, подраздел «проемы для входа и выхода».

Человек, любивший зеленый, все это терпеливо выслушал. Потом глубоко вздохнул и вломил коротышке в бумажном костюме Компании так сильно, как мог, заехав прямиком в заячье грызло.

Человека, который любил зеленое, звали Раэль Манделья-мл. Простой человек, бесхитростный, без предназначения, понятия не имеющий о загадке, что пустила про́клятые корни вдоль его хребта. В свой десятый день рождения он так и сказал матери: