Дорога затмения

— Зерновых мер? — уточнил Датинуш. — Должно быть, эти камни и вправду великолепны. Пять мер золотом. — Он рассеянно оглядел свои руки, потом сложил их на груди. — Завтра ты скажешь своему инородцу, что не имеешь таких денег, и посоветуешь ему явиться ко мне. Уверь его, что тут он найдет самый радушный прием, если, конечно, не замедлит с визитом. Намекни, что промедление могут принять за неучтивость. Сделай так, Нандалас, и заслужишь мою приязнь, а вместе с ней и достойное вознаграждение. Кроме того, тебе следует известить инородца, что я хочу купить его камни и дам за них то, что он спросит, если они воистину хороши.

Медленный взмах руки показал, что ювелир может уйти, и Нандалас это понял. Пятясь и кланяясь, он вышел из зала, ощущая благоговейный восторг.

— Ну что скажешь? — спросил раджа пустоту.

Та мигом откликнулась:

— Тут есть что обдумать.

Начальник дворцовой стражи, выскользнув из-за ширмы, неторопливо прошествовал к возвышению, на котором располагался раджа. Усы его были лихо закручены, а богато расшитый мундир соперничал с позолотой настенных панелей.

— Инородец… с такими сокровищами.

— Это не так уж и странно, — сказал Датинуш. Он поболтал ложечкой в чашке. — Что кроется за всем этим? Ловушка?

— Весьма вероятно. — Начальник стражи сдернул с помоста подушку и с негромким покряхтываньем устроился на полу. — Человеку султана выгодно сбыть нам несколько превосходных подделок, чтобы тем самым опустошить нашу казну и, соответственно, подорвать нашу боеспособность. — Он, отдуваясь, заложил большие пальцы за пояс. — Магометане хитры.

Раджа отмахнулся.

— Камни, похоже, подлинные, старик разбирается в них. Сделка может быть выгодной, а ты ведь знаешь, во что нам обходится охрана границ.

— Заплатив, мы никакой выгоды не получим, — с холодной усмешкой возразил толстощекий усач.

— Мы покупаем и, значит, выигрываем, — сказал Датинуш. — Кроме того, нам нужны богатые люди. Сейчас мы заплатим, потом совершим обмен. Инородцы охочи до удовольствий.

— Полдня в подвале, и мы получим желаемое. Всего лишь за каплю пота у Сибу на лбу. — Усач хохотнул и потер руки.

— Нет, — твердо сказал Датинуш. — Никаких пыток, никакого давления. Богатые люди имеют обширные связи, с такими лучше дружить. Я как-то отдал тебе египтянина, но золота мы не нашли. Он запирался, и мы решились на худшее. Он умер, а где результат? — Щеки раджи покраснели. — Подобное не должно повториться, — хмуро пробормотал он.

Усач вновь хохотнул.

— Как скажешь, мой повелитель, как скажешь. Надеюсь, твоя снисходительность не доставит тебе огорчений. — Он отшвырнул подушку и встал. — За ювелиром будут следить. Как, впрочем, и за инородцем. И если он вздумает пренебречь твоим приглашением…

— Да-да, хорошо, — брюзгливо буркнул раджа. — Но смотри не переусердствуй. Если с ним случится что-то плохое, твое положение пошатнется. — Он сложил руки на животе и примирительным тоном добавил: — Мы должны поступать по совести, Гюристар.

— Как повелителю будет угодно.

Гюристар дернул плечом и повернулся, чтобы уйти.

— И если вдруг инородец исчезнет, — негромко сказал Датинуш, — я тоже этому не поверю. Есть люди, способные сделать тайное явным.

Гюристар свирепо осклабился.

— Я никогда не обманывал тебя, господин.

Оба знали, что это не так, но один ничего не сказал, а второй, поклонившись, ушел. Датинуш погрузился в раздумье. Как управиться с Гюристаром? С инородцами, с разбойниками, с бунтовщиками и даже с послами султана он кое-как управляется. Но строптивый начальник тебя охраняющей стражи — это совсем другой, и весьма деликатный, вопрос.

* * *

Письмо Мей Су-Mo к Наю Юнг-Я и членам несторианской общины в Лань-Чжоу, так и не доставленное по адресу, ибо нарочного, выехавшего из Ло-Янга и везшего с собой свыше двух сотен других писем, постигла судьба пяти тысяч несчастных, убитых монгольскими конниками в Сай-Чу.