Дорога затмения

— Вот-вот, — ухмыльнулся Гюристар. — Уверен, что мы убедимся в последнем.

Раджа внимательно оглядел спокойно стоявшего инородца.

— Скажи, на твой взгляд, справедливо ли с моей стороны подвергать тебя подобному испытанию?

— Я принимаю ваши условия, — сказал Сен-Жермен.

— Ты не ответил, — сузил глаза раджа.

— Я все сказал, — парировал Сен-Жермен.

Их взгляды скрестились.

— Прекрасно, — кивнул наконец Датинуш. — Ты не находишь мое решение справедливым, но соглашаешься с ним. — Он протянул упрямому инородцу свиток. — Итак, начинай.

Сен-Жермен поглядел в окно.

— Я расскажу вам одну историю, хотя и не знаю, есть в ней что-нибудь мудрое или нет. Судите о том сами. — Глупейшее положение, подумал он вдруг. Здесь собираются оценить то, что неоценимо.

— Твоя история поучительна? — поинтересовался, усаживаясь удобней, раджа. Ему начинала нравиться сдержанная неподатливость инородца.

— Я не стал бы этого утверждать. Если в ней и содержится какое-то поучение, думаю, мне не придется указывать на него. — Тон чужака сделался ироничным. — Обсудим это после того, как я закончу.

— А если мы не придем к согласию, — язвительно заявил Гюристар, — ты обвинишь нас в скудоумии.

— Помолчи, Гюристар, — приказал раджа тоном, не терпящим возражений.

Усач оскорбленно дернул плечом, всем своим видом выказывая неприязнь к чужаку.

— Жил некогда мальчик, — помолчав, заговорил Сен-Жермен, — который мог стать князем, но судьба рассудила иначе.

Торговый караван отвез его в горы, весьма удаленные от земли, где он рос. Там находилась крепость, где ему надлежало провести всю свою жизнь. И купцы, и погонщики каравана относились к ребенку с сочувствием, однако они исполнили то, за что им было заплачено, иначе пути к родине мальчика для них закрылись бы навек.

— Торговцы сделают ради своей выгоды что угодно, — сказал брамин. — Уж таково их свойство.

— Тише, Рахур, — шикнул раджа, вскидывая повелительно руку.

Гюристар был безучастен. Казалось, взор его привлекают только ароматические лампы, свисавшие с потолка. Сен-Жермен продолжил рассказ.

— Эти люди были единственной нитью, которая связывала мальчика с его родиной, и, поскольку время осенней распутицы уже наступило, ему удалось убедить обитателей крепости приютить караван на зиму, поскольку тем это не стоило практически ничего. Торговцам тоже не улыбалось карабкаться по обледенелым горам, так что они остались довольны. В крепости держали много скота, а кошек там было не сосчитать, и к мальчику прибился большой пепельный кот с глазами, похожими на топазы. Не имея другого наперсника, юный изгнанник все чаще и чаще стал поверять свои мысли коту. А тот только смотрел на него с равнодушием, свойственным этим животным.

— Будда ценил котов, — заметил поэт Джаминуйя.

— И не только он, — кивнул Сен-Жермен. — Это удивительные создания. — Он посмотрел на раджу и продолжил: — Весной торговцы собрались в путь, и мальчика охватила тревога. Надвигавшееся одиночество испугало его. Ему не хотелось расставаться с людьми, видевшими своими глазами, как прекрасна земля, на которой он рос. Он взобрался на стену крепости и поведал о своем горе коту, и даже хватил кулаком по острому камню, причинив себе боль. Кот сбежал — мгновенно и молчаливо. А через минуту мальчик увидел, что караван, втекавший в ущелье, остановился, и зарыдал от радости, сознавая, что одиночество, по крайней мере на какое-то время, ему уже не грозит.

— Как звали мальчика? — поинтересовался брамин, поигрывая трехцветным шнуром — символом своей касты.

Перед мысленным взором рассказчика возникло лицо юноши, погибшего более тысячи лет назад.

— Скажем, Кошрод, — спокойно произнес он. — Впрочем, так это или нет, уже не очень-то важно.

— Перс? — пораженно спросил Куангосан.

— Да.

Сен-Жермен помолчал, ожидая, когда уляжется боль, пробужденная в нем воспоминаниями о римских аренах и о друзьях, которых он там потерял.

— Через час кот вернулся, а вскоре появился и караван. Оказалось, что проводник, знавший дорогу в горах, упал с лошади и сильно расшибся. Жители крепости оказали бедняге помощь, но к тому времени, когда его переломанные кости надежно срослись, вновь наступила зима, и торговцы попросили своих добрых хозяев приютить их до следующей весны. Мальчик был несказанно этому рад, более того, он даже уверовал в то, что эти люди останутся в крепости навсегда, и при каждом удобном случае старался внушить то же самое и коту с глазами, похожими на топазы.

Сен-Жермен улыбнулся, но взор его был печален. Никто из присутствующих не проронил ни слова, и он продолжил рассказ: