Дорога затмения

— Что ж, поглядим. — Вспыхнула катана, из пореза на лбу усача хлынула кровь. — Не искушай меня, я и так теряю терпение. Отвечай: что с ними собираются сделать?

— Их принесут в жертву Кали, — выпалил Гюристар и вжался в стену, пораженный гримасой ярости, исказившей дотоле невозмутимое лицо чужака.

— Когда? Где? Говори! — Растеряв в один миг всю учтивость, Сен-Жермен вскинул катану.

— В храме черной богини, — всхлипнул Судра. — Там уже все готово к обряду. Но Тамазрайши нужна еще одна жертва. Это ты, Сен-Жермен. — Неправильно истолковав молчание инородца, усач потянулся к нему. — Беги же, спасайся, уходи к мусульманам, — с придыханием зашептал он. — Не беспокойся, я выдам тебе подорожную и буду молчать.

— Кали, — пробормотал Сен-Жермен. — Значит, все-таки Кали?

— Да-да, именно Кали. Да. — Голос Судры искательно завибрировал. — Беги же. Беги!

— Ты немедленно туда меня отведешь, — тихо сказал Сен-Жермен. Голос его звучал ужасающе ровно.

— Зачем? Их ведь уже не спасти, — стал было возражать Гюристар и осекся.

Он вспомнил напутственные слова Тамазрайши. Если алхимик сбежит, заявила, посмеиваясь, она, то на алтарь ляжет тот, кто упустит добычу. Возможно, рани шутила, возможно, и нет, но ему следует заманить инородца в молельню. С оружием или без — совершенно неважно. Молодая княгиня сумеет сбить с него спесь.

— Гюристар, — поморщился Сен-Жермен. — Собирайся, или я распорю тебе брюхо.

— И выпьешь всю мою кровь?! — взвыл Гюристар.

— Твою кровь? — Инородец презрительно хмыкнул. — Она не интересует меня. — Он сделал исполненный отвращения жест и легким движением вогнал в ножны свой странный клинок. — Вставай же, иначе умрешь.

Гюристар стал подниматься с насиженного местечка, раздумывая, не бухнуться ли алхимику в ноги. Тот, безусловно, заслуживал поклонения, ибо в нем ощущалась сила, может быть даже способная сокрушить Тамазрайши. Кто знает? Кали, конечно, могущественная богиня, но ведь и Шива, когда к его детищу подберутся с ножами, не станет сидеть в стороне. Выдергивая из зада осколки, Судра прослезился. Нет, не от боли, а от жгучей обиды, что его кровью пренебрегли!

— Где твоя лошадь? — спросил господин.

— В саду, — торопливо отозвался усач.

Зад его жгло, руки болели, но он был не склонен придавать значение таким мелочам. Весь вид Гюристара выражал абсолютнейшую готовность повиноваться.

— Моя где-то там же, — кивнул Сен-Жермен. — Уйдем через северный выход. Я правильно понял, — спросил он через мгновение, — что в ритуале примет участие и Тамазрайши?

— Еще бы! Она главная жрица, — с гордостью произнес Гюристар. — Не беспокойся, возлюбленное детище Шивы. Она будет рада видеть тебя.

— Не сомневаюсь. — Сен-Жермен неприметно вздохнул, ощущая, как в нем нарастает тревога. Ему на какой-то миг отчаянно захотелось уподобится Шиве — богу, не ведающему сомнений, самозабвенно пляшущему под ритм барабана и, похоже, совершенно не замечающему, что под его ногами пылает земля.

* * *

Послание Тамазрайши султану.